|
Кроме того, считая себя в какой-то степени рупором божественных сил, человеком, уполномоченным ими на познание, Сократ отныне не имел для себя никаких вутренних запретов, философствуя и рассуждая на такие темы, которые до этого являлись если и не запрещенными формально, то во всяком случае находящимися под определенным моральным табу. Таким образом, можно предполагать: тот факт, что в общем-то обычное для всякого творческого человека стремление как можно чаще заниматься другим делом и постоянно стремиться к этому, абстрагируясь от повседневной действительности, было осмыслено Сократом как божественный дар, стало для Сократом тем дополнительным источником философской и житейской смелости, без которого, скорее всего, мы бы никогда не увидели того самого Сократа, что когда-то не боялся грозных приказаний тирании Тридцати, а затем, не дрогнув, выпил бокал цикуты просто потому, что был уверен: божественные силы считают его поступки абсолютно правильными. При этом, возвращаясь от осмысления психологии и философии творчества вообще к деятельности конкретно Сократа, следует подчеркнуть следующее: наделив самого себя такой сверхцелью жизни, как познание самого себя, афинский философ быстро осознал, что добиться этого возможно ни в коем случае не в тиши одинокого самосозерцания, а только в социальном пространстве, только общаясь с множеством других людей, только сопоставляя себя с ними, Сократ всю свою жизнь «шел в люди». Шел, стремясь не только познать свои собственые свойства и способности, свое предопределение, но и понимая это предопределение – божественное предназначение как миссию по увеличению числа в обществе количества подобных себе, по такому пробуждению тех людей, что до знакомства с Сократом жили, не ведая скрытый в них божественный промысел, что сопоставимо почти с воскрешением или… с новым интеллектуальным рождением этих людей. Это интеллектуальное вторичное рождение многих из тех, с кем удалось пообщаться Сократу, определялось им самим как повивальное ремесло «маевтика», унаследованное им от матери-повитухи. И об этом индивидуальном ремесле, на самом деле имеющем огромный социальный эффект, мы и поговорим в следующей главе. Глава 6. Сократовская маевтика как способ выявления божественного дара В предшествующей главе мы говорили о том, что сначала, осознав свою индивидуальность как божественный дар и божественный приказ оставить все мирские дела и заниматься исключительно познанием мира (точнее, самого себя и общества), а затем после процессов над Фидием, Аспасией и Анаксагором, осознав все несовершенство его устройства, со всей логикой развития ситуации, Сократ был обязан: — 79 —
|