|
- власть – это нечто примитивное и общедоступное; - поскольку избрание бобами имело место практически по всей номенклатуре должностей, это показывало народу, что требования к одной должности в полисах практически ничем не отличались от требованияй к другим, и тем самым управленцы одного уровня не завидовали управленцам другого уровня, между линиями управленцев не выстраивалось той опасной властной иерархии, при которой социальное равенство рушилось буквально в течение нескольких лет. Как это выглядело на практике, опять же очень наглядно показано в «Афинской политии» Аристотеля: «Бобами определялся Совет 400, тем же способом каждый день избирался его председатель, которому вверялись ни много ни мало ключи от храмов, в которых хранилась казна, документы государства и государственная печать. Также избиралось десять казначеев, десять полетов, ведущих торговые и арендные дела государства, десять аподектов – сборщиков налогов. По жребию выбирали смотрителей храмов, рыночных надзирателей, надзирателей за мерами, в хлебные и портовые коллегии, строителей дорог. Избирались бобами также палачи и логисты, специально проверяющие отчетность должностных лиц, настоящие гаранты демократического устройства» [23]. Вот одна из крайностей демократии – демократически, по жребию, избирались даже палачи… В этом смысле вполне можно согласиться с культурологом К. Куманецким, который отмечал: «В полисах, во время избрания должностных лиц по жребию, исходили из убеждения, что обязанности архонта или стратега может исполнять любой гражданин» [24]. Действительно, стопроцентная жеребьевка всех должностей уравнивала их и закрепляла в общественном сознании тезис о том, что любая власть – от палача до стратега, однотипна, проста, общедоступна, по силам любому. У власти отбиралась тайна, в ней не оставалось никаких секретов. Должность, куда попадали жеребьевкой, не давала особого уважения и авторитета в коллективе, где завтра правителя мог сменить любой. Суть власти, по общему убеждению, в этом смысле принципиально не отличалась от выполнения обычных частных хозяйственных дел. А круг людей, допущенных к власти, состоял из людей, потенциально готовых, ввиду простоты и типичности государственных дел, к успешному их выполнению [25]. Данная черта общественного менталитета, как бы мы сказали, общеупотребительность власти в общественном сознании, была связана, если говорить о социально-экономических причинах, конечно со сравнительно примитивным хозяйственным и политическим укладом античных общин. И говоря об этом, можно согласиться с мнением известного западноевропейского специалиста по античному искусству Д. Хайнса. Констатируя, что рациональность греческого искусства появляется еще в раннем, так называемом «геометрическом», периоде, когда развивается земледелие и сосуды расписываются односложными, четкими, часто повторяющимися полосами, выдержанными в едином ритме, исследователь делал вывод о том, что данный стиль в искусстве отражал античные представления о мире как о совокупности арифметически несложных элементов. Простота устройства выраженного таким образом мироздания, по словам Хайнса, создает возможность для человека понимания мира, осознания своей независимости от него и понятия идеи свободы как таковой, то есть на уровне абстрактного философского понятия [26]. — 248 —
|