|
А вот мнение Н.А. Бердяева: «…Утопии могут быть реализованы. Жизнь идет к утопии. И возможно, что начинается новый век, в котором интеллигенция и образованные классы будут мечтать о методах, как избежать утопии, о возвращении к обществу не утопическому, менее совершенному, но более свободному»[199]. Итак, перед нами две точки зрения. Представители одной из них настаивают на неосуществимости и нереальности утопических идей, представители другой, напротив, видят в них образцы гениального предвидения. Такая разнополярность мнений обусловлена прежде всего неоднозначностью и внутренней амбивалентностью утопического сознания. Утопия и неосуществима, и осуществима. С одной стороны, она в соответствии с этимологией термина и обычным словоупотреблением (которое, кстати, не безосновательно), «нигде не находящееся место», а с другой – она (в этом убеждает нас вся история утопического сознания) не есть просто фантазия и оторванные от реальной жизни мечтания, а содержит в себе некое волевое начало, имеющее тенденцию воплощаться в действительность. Не зря многие утописты, подвергаемые осмеянию и издевкам за нереалистический подход к жизни, все же внушали страх власть имущим. Более того, у этих последних всегда были плохие отношения с пустыми мечтателями, с теми, кто жил верой в иные, казавшиеся недостижимыми цели и идеалы. Но если бы мысли, чувства, желания этих людей и в самом деле были безобидными фантазиями, то не было бы причин преследовать их или даже подвергать физическому уничтожению. Возникают вопросы: На чем же держится прогностическая способность утопии? Каковы и в чем ее гносеологические возможности? В чем состоит отличие утопического проекта от социально-научного предвидения? Где грань между утопическим и научным подходами к социальной реальности? Для ответа на эти и многие другие вопросы обратимся к сущностному анализу утопии и утопического сознания. В основе любой модификации утопического подхода к социальной действительности лежит определенный гносеологический «механизм», устойчивая совокупность приемов и методов мышления, в ходе развертывания и реализации которых вызревает (объективируется) конечный продукт утопического творчества – утопический роман, утопический философский трактат, законодательный проект и т. д. Раскрытие этих приемов и методов мышления позволяет установить, что утопическому сознанию изначально присуща устойчивая ориентация на умозрительное конструирование таких образов иного социального мира (инобытия), который был бы лишен органически присущих всякому реальному обществу внутренних противоре-чий и конфликтов, представлял бы статичную, как правило детализированную и однозначную, картину общественной жизни. Соответственно этому будут утопическими те идеалы, проекты общественной организации, в которых заложена идея однозначного (посредством устранения одной из сторон противоречия) социального инобытия, будь то положительного или отрицательного (антиутопия) характера. Именно установка на конструирование наряду с реальным обществом, строение которого не упорядочено, запутано, законы которого противоречивы и разнородны, а конфликты неразрешимы, воображаемого общества, в котором все должно быть упорядоченным, однородным и непротиворечивым, делает утопию утопией. В подтверждение сказанного достаточно сослаться на «Государство» Платона, оказавшего столь огромное влияние на последующую утопическую традицию. — 257 —
|