|
Кроме того, с расширением промышленности и торговли невозможность увеличить пространство земли, состоящей во владении данного общества, перестает иметь существенное значение, ибо с местными произведениями могут конкурировать произведения плодородных земель, находящихся в других местах земного шара. Только искусственными стеснениями туземные землевладельцы ограждают себя от иностранного соперничества. За ними, конечно, остается выгода положения, но и эта выгода значительно сокращается с умножением капитала и с усовершенствованием путей сообщения. При удешевлении перевозки близость расстояния теряет в значительной степени свое преимущество. Если прибавить к этому, что именно на близких расстояниях от больших центров господствует интенсивное хозяйство, требующее огромных издержек и удобрений, которые выписываются нередко из далеких стран, тогда как конкурирующие отдаленные, но первобытные почвы дают обильные жатвы почти без всяких расходов, то легко убедиться, что выгода, проистекающая от близости расстояния, может перевешиваться другими условиями и даже низойти на степень нуля. Европа в последние годы испытала на себе действие этих новых элементов. Конкуренция Америки при удешевлении средств перевозки заставила английских и французских землевладельцев значительно понизить получаемую ими ренту. В Англии это понижение произошло в размере от 10 до 20 процентов. Один герцог Бедфорд в прошедшем году уменьшил свой доход на 70 000 фунтов. А так как удешевление может идти еще далее, то и дальнейшее понижение ренты представляется весьма вероятным. При таких условиях не только нельзя сказать вместе с последователями Рикардо, что землевладельцы в качестве монополистов одни пользуются выгодами, проистекающими от умножения народонаселения и богатства, но можно, напротив, опасаться, что землевладение сделается слишком невыгодным помещением капитала. Мы видели эти опасения у Штейна. Уже в настоящее время рассчитывают, что происшедшее в нынешнем столетии возвышение поземельной ренты едва равняется обыкновенным процентам с положенного в землю капитала[223]. С понижением же ренты затраты сделаются еще непроизводительнее и рискованнее. А между тем только большая или меньшая верность дохода с земли может до некоторой степени уравновесить те значительные прибыли, которые нередко получаются при помещении капиталов в другие предприятия. Если и на эту верность нельзя рассчитывать, то на стороне землевладения останется одно нравственное положение, которым люди могут дорожить, хотя бы оно было сопряжено с материальным ущербом. А так как уменьшение дохода землевладельцев при понижении цен идет в пользу массы населения, то государство, с своей стороны, не может не дорожить этими нравственными выгодами, которые заставляют высшие массы довольствоваться меньшею долею дохода, нежели какая приходилась бы им в силу простого действия экономических законов. Мы здесь опять приходим к тому положению, что для государства нет никакого расчета взять в свои руки эту мнимую монополию. На низших ступенях, когда действуют одни естественные силы, при обилии земель, она имеет мало значения и едва достаточна для привлечения к земледелию образованных элементов; на высших же ступенях она может поддерживаться только постоянным вкладом капитала, приносящего меньшие проценты, нежели в других отраслях. — 340 —
|