Собственность и государство

Глава VI. ПОЗЕМЕЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

Передача всех орудий производства в руки государства проповедуется явными и последовательными социалистами, которые отдельное лицо ставят ни во что, требуя всецелого подчинения его обществу. Но есть философы и экономисты, которые не решаются идти так далеко, а останавливаются на полдороге. Движимый капитал они не считают возможным отнять у лица, ибо капитал есть произведение собственной деятельности человека; но поземельная собственность, по их мнению, должна принадлежать обществу как целому, так как силы природы по существу своему составляют общую принадлежность человечества.

"Когда толкуют о святости права собственности, — говорит Милль, — то следовало бы всегда припоминать, что поземельной собственности эта святость не принадлежит в одинаковой степени с остальною. Человек не создал земли. Она составляет первоначальное достояние всего человеческого рода. Есть начала общественной пользы, в силу которых земля сделалась собственностью отдельных лиц. Но если бы эти основания потеряли свое значение, то подобное учреждение было бы несправедливо. Никто не может считать притеснением, если он исключается из того, что произвели другие. Они не были обязаны производить эти вещи для его употребления, и он ничего не теряет, не участвуя в том, что без этого бы не существовало. Но притеснению подвергается тот, кто рождается на земле и находит уже все дары природы в исключительном обладании других, так что новому пришельцу не остается более места"[173].

Из этого Милль выводит, что поземельная и движимая собственность управляются равными началами. Права землевладельцев всегда подчиняются общей политике государства. Собственно говоря, они имеют право не на землю, а единственно на вознаграждение за те связанные с землею интересы, которых они лишаются в случае принудительного отчуждения.

К концу своей жизни Милль, более и более проникаясь социалистическими началами, совершенно склонился на сторону национализации поземельной собственности. Он указывал на то, что присвоенная государством поземельная рента могла бы заменить все другие подати.

Еще далее идет Спенсер. Отправляясь от того положения, что "каждый волен делать все, что хочет, лишь бы он не нарушал равной свободы всякого другого", он выводит отсюда, что "никто не имеет права пользоваться землею так, чтобы мешать другим пользоваться ею одинаковым образом, ибо это значит присваивать себе большую свободу, нежели другие, следовательно нарушать закон. Поэтому справедливость, — говорит Спенсер, — не допускает права собственности на землю. Ибо, если одна часть поверхности земли может справедливо сделаться собственностью отдельного лица и может держаться им для исключительного его употребления и пользы, то и другие части земной поверхности можно держать таким же образом; следовательно, и совокупность земной поверхности может находиться в том же положении, так что вся наша планета может попасть в частные руки". Но при таком устройстве все те, которые не состоят землевладельцами, не будут иметь никакого права на землю и будут находиться на ней только в силу терпимости, их можно даже совсем вытеснить с земного шара. Следовательно, они не будут пользоваться равною с другими свободою[174].