|
Не кажется ли тебе, что доброе прекрасно? - Кажется. - Но если Эрот нуждается в прекрасном, а доброе прекрасно, то, значит, он нуждается и в добре. - Я, - сказал Агафон, - не в силах спорить с тобой, Сократ. Пусть будет по-твоему. - Нет, милый мой Агафон, ты не в силах спорить с истиной, а спорить с Сократом дело нехитрое. Но теперь я оставлю тебя в покое. Я попытаюсь передать вам речь об Эроте, которую услыхал некогда от одной мантинеянки, Диотимы, женщины очень сведущей и в этом и во многом другом и добившейся однажды для афинян во время жертвоприношения перед чумой десятилетней отсрочки этой болезни, - а Диотима-то и просветила меня в том, что касается любви, - так вот, я попытаюсь передать ее речь, насколько это в моих силах, своими словами, отправляясь от того, в чем мы с Агафоном только что согласились. Итак, следуя твоему, Агафон, примеру, нужно сначала выяснить, что такое Эрот и каковы его свойства, а потом уже, каковы его дела. Легче всего, мне кажется, выяснить это так же, как некогда та чужеземка, а она задавала мне вопрос за вопросом. Я говорил ей тогда примерно то же, что мне сейчас Агафон: Эрот - это великий бог, это любовь к прекрасному. А она доказала мне теми же доводами, какими я сейчас Агафону, что он, вопреки моим утверждениям, совсем не прекрасен и вовсе не добр. И тогда я спросил ее: - Что ты говоришь, Диотима? Значит, Эрот безобразен и подл? А она ответила: - Не богохульствуй! Неужели то, что не прекрасно, непременно должно быть, по-твоему, безобразным? - Конечно. - И значит, то, что не мудро, непременно невежественно? Разве ты не замечал, что между мудростью и невежеством есть нечто среднее? - Что же? - Стало быть, тебе неведомо, что правильное, но не подкрепленное объяснением мнение нельзя назвать знанием? Если нет объяснения, какое же это знание? Но это и не невежество. Ведь если это соответствует тому, что есть на самом деле, какое же это невежество? По-видимому, верное представление - это нечто среднее между пониманием и невежеством. - Ты права, - сказал я. - А в таком случае не стой на том, что все, что не прекрасно, безобразно, а все, что не добро, есть зло. И, признав, что Эрот не прекрасен и также не добр, не думай, что он должен быть безобразен и зол, а считай, что он находится где-то посредине между этими крайностями. - И все-таки, - возразил я, - все признают его великим богом. - Ты имеешь в виду всех несведущих или также и сведущих? - спросила она. — 410 —
|