|
(С. 308). В браке же этот «надлом», «совершившийся в секунду грехопадения», исправляется: «в направлении именно к мужу у жены и у мужа к жене «одежда из листьев» спадает: но стыда не появляется! Главный симптом падения (в Библии - единственный!) - исчез!» (С. 310). Т. обр., супружество есть «восстание человека из грехопадения!» Отпадая в браке от греха, человек - через рождение детей - отпадает и от смерти, «проклятие коей так таинственно связано с грехом» (Там же). И, если следовать Библии, «брак сейчас же реализуется по грехопадении и изгнании из рая, как начало искупительного устроения (через «детеныша жены, стирающего главу Змию») человека» (С. 311). Неудивительно, что и человеческая история берет свое начало в семье и сочетании полов. Так, «миг сочетания Авраама и Сарры, из какового произошел Исаак, - определил всемирную историю, насколько последняя вообще связана с еврейством, библией. Какого могущества был глагол его зачатия (Исаака)!!»(С. 303). По видимости многие утверждения Розанова напоминают суждения по аналогии и, тем самым, не являются доказательными. Но, по его собственному ощущению, истина не доказывается, а прозревается. Он готов повторить слова героя Достоевского из «Сна смешного человека»: «Я видел Истину, я ощущал ее!» «В м. н. и н.» произвела на современников огромное впечатление и своей тематикой, и литературным мастерством автора. Большинство рецензентов стремилось отклик на книгу (и на 1-е, и на 2-е изд.) превратить в статью, развивающую собственные идеи по затронутым Розановым вопросам. Эта «хаотическая, полная гениальных прозрений книга Розанова -явление глубоко культурное и как таковая выходит за пределы литературной критики», это «святое дело скромного, бескорыстного собирания камней для фундамента будущей культуры»,- писал Д. В. Философов (Мир искусства. 1901. № 5. Хроника. С. 285). По словам 3. Гиппиус, ее автор - «великий «плотовидец» (как бывают духовидцы) -пишет полусловами-полузнаками, из звуков творя небывалые слова и небывалые их сочетания» (Антон Крайний. Влюбленность // Новый путь. 1904. № 3. С. 181). Розанов «выдвинул и осветил такие стороны нашего бытия, которые до него пребывали в темноте» (Мережковский Д. С. Новый Вавилон // Там же. С. 179). Наиболее подробную характеристику стиля книги дал Инфолио, сравнив Розанова с Ницше: «Тот же своеобразный, цветистый и образный язык, стремление говорить афоризмами, следование какой-то особой логике внутреннего самоопределения и выявление чего-то нарождающегося из сердца, из всего устремленного к истине существа писателя, болеющего и бременеющего некоей тайной, быть может не знающего, что скажет он через строку, и с трепетом радостного страха ждущего, что вот родится, вот само с пера сорвется нужное слово, порывы ввысь, упадок сил, туман, мгла, бормотание, почти эпилепсия слова и вдруг -ослепительно ясная, простая, прекрасная и глубокая мысль» (От Вифлеема до Голгофы // Новое время. 1901. 28 марта). На книгу откликнулись также Д. Шестаков (Мир искусства. 1901. № 5. Хроника), А. Б. Богданович (Мир Божий. 1901. № 9), Б. Б. Глинский (Исторический вестник. 1906. № 6), Луначарский (В мире неясного, где хаос шевелится // Правда. 1905. № 7). Позже Андрей Белый вспоминал «огонь, оплеснувший нас из книги «В мире неясного и нерешенного»...» (Весы. 1906. № 1.С.69). На основе «В м. н. и н.» был написан и один из лучших прижизненных очерков о творчестве Розанова: Волжский. Мистический пантеизм В. В. Розанова // Из мира литературных исканий. Спб., 1906). — 93 —
|