Русская философия энциклопедия

ИСИХАЗМ 214

Л и т.: Хомяков А. С. Семирамида. И<следование> и<стины> и<сторических> и<дей> // Соч.: В 2 т. Т. 1: Работы по историо­софии. М., 1994; Он же. Записки о всемирной истории // Собр. соч. М., 1872. Т. 4; Бердяев Н. А. А. С. Хомяков. М., 1912; М., 2005.

А. П. Козырев

ИСИХАЗМ (от греч. hesichia - покой, тишина, безмолвие, отрешенность) - течение мистического православия, рас­пространенное в основном в Византии. В узком смысле под И. понимается религиозно-философское учение византийского богослова Григория Паламы (XIV в.). В бо­лее широком смысле И. - это этико-аскетическое учение о пути человека к единению с Богом, созданное египетс­кими и синайскими аскетами Макарием Египетским, Еваг-рием Понтийским, Иоанном Лествичником в IV-VII вв. Оно понималось его адептами как благодатное искусст­во, «Художество из художеств», основой к-рого является особый метод внутренней (духовной) молитвы, переда­вавшийся ученику устно, на примере, под духовным ру­ководством учителя. Впервые письменно изложено в трак­тате XI в., приписываемом Симеону Новому Богослову, позднее излагался в соч. Никифора-монаха (XIII в.), в тру­дах Григория Синаита (XIV в.) и др. Метод И. направлен на достижение путем сосредоточенности ума или духа божественной любви и познания духовных вещей. Сосре­доточенность достигается особым положением тела, ре­гуляцией (задержкой) дыхания, обращением всего внима­ния на короткую, с каждым вздохом повторяемую молит­ву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». В результате молитва становится как бы вто­рой природой монаха, его сердце очищается от любых мыслей, всего внешнего и на определенном этапе сфера психического, где ум еще в движении, оставляется и начи­нается молитва созерцательная, без слов, в к-рой сердце в молчании, в абсолютном покое и «восхищении» раскры­вается перед Богом. Это полное слияние человека с Бо­гом, когда человек уже не знает, в этом ли он веке или в жизни вечной, иногда называют исступлением, экстазом. Во время молитвы запрещено придавать Божеству к.-л. образ (ибо это начало «прельщения»), чтобы ум в себе познал начертание боговидного образа и усмотрел мыс­ленную и неизреченную доброту и любовь Бога. Эта сооб­щаемая душе человека любовь есть Божественная энер­гия, прямое приобщение человека к Божественному Све­ту. Признаком приобретения истинной любви к Богу яв­ляется «любовь к ближнему своему». В дальнейшей духовной практике экстаз сменяется постоянным пере­живанием опыта божественной реальности. Метод И. имеет много общего с духовной практикой мусуль­манского суфизма, йоги, буддизма, кришнаизма и др. вост. религиозных учений и может быть определен как право­славная медитация. И. оказал заметное влияние на уче­ния ряда рус. мыслителей, отшельников. Большой инте­рес к нему проявлял современник Григория Паламы Сер­гий Радонежский, к-рый посылал на Афон своего уче­ника. Наиболее очевидное влияние греч. И. оказал на скитский образ жизни и мистико-аскетическое учение гла­вы нестяжателей старца Нила Сорского и его последо­вателей - старца Вассиана Патрикеева (князя Васьяна Косого), игумена Троице-Сергиевого монастыря Артемия Троицкого и др. Оплотом И. на Руси стал Кирилло-Бело-зерский монастырь на новгородской земле, с к-рым были связаны Нил Сорский и его ближайшие последователи, к-рый славился строгостью дисциплины и полным нестяжа­нием. По мнению Нила Сорского, главный подвиг мона­шеской жизни - борьба со страстями, сохранение ума и «сокровенного сердца человека», т. е. глубин сердца, «без дурных помыслов», в «целомудрии и чистоте», а важней­шим средством достижения этого является созерцатель­ная («умная»), т. е. исихиастическая, молитва, противопо­ставляемая молитве обыкновенной, словесной, читаемой в ходе церковной службы. «Кто молится только устами, не заботясь об уме, тот воздуху молится: Бог внимает уму...» Внутреннюю молитву, считал он, нельзя нарушать ничем внешним, даже пением или чтением псалмов, поскольку Бог является человеку в безмолвии и покое. «Умная» мо­литва, в понимании Нила Сорского, не только очищает тело, душу и ум человека, но и является высшей целью монашес­кого самосовершенствования, поскольку она выше всех добродетелей. Т. обр., следование моральным предписа­ниям оказывается только начальным и вспомогательным средством для мистической практики. Вся внешняя рели­гиозная обрядовость, а также искусственные приемы мона­шеского аскетизма (умерщвления плоти) оцениваются им как нечто второстепенное, уводящее от истинного пути. Поэтому идеи Нила Сорского оказались практически в сто­роне от преобладающего церковно-обрядового направления православия в России. Инок, в его понимании, должен I отрекаться от всех своих прежних привычек, привязанностей, от всего мирского. Внешняя жизнь инока должна сводиться к духовно-нравственным наставлениям и советам, а монастырей - к реализации себя как религиозно-нравственных центров, источников духовного «слова». Идеи Нила, Сорского в отличие от господствовавших предполагали | большую личную свободу, терпимость, самостоятельное I мышление и сближались с идеями религиозного протеста | («ересями»), стремившимися к евангельской чистоте. Они | оказались предтечей идей Максима Грека, послужили об-1 щей основой учений Башкина, Феодосия Косого, князя I А. Курбского. В XVIII в. дело Нила Сорского и рус. старчест-1 ва продолжил Паисий Величковский, издавший в России эн-1 циклопедию христианского аскетизма - «Добротолюбие», I его имя связано с историей Оптиной пустыни. «Оптинс-1 кое» движение в православии XIX в. оказало глубокое вли- \ яние на творчество Гоголя, Достоевского и др. рус. писа-1 телей и религиозных философов, воспринявших самую | суть теории и практики И. как пути внутреннего духовного | перерождения. Постоянно касается, напр., идей И., обра­щаясь к творениям вост. отцов церкви, Флоренский в своей православной теодицее «Столп и утверждение истины», в работе «Об имени Божием» и др. Это идея не идеального касания, а реального вхождения «в недра Божественного Триединства» как приобщения самой Истине, идея очи­щения и пассивного открывания перед Богом своего серд-1 ца и ожидания нисхождения в сердце энергии Божественной I любви; идея венчания «умного делания» аскета блажен! ством абсолютного ведения и т. д.