Русская философия энциклопедия

свойственно глубокое проникновение в то, что было на­звано писателем «тайной человека». «Человек есть тай­на. Ее надо разгадать...» - эти строки написаны Д. еще в 1839 г. (Т. 28, ч. 1.С. 63). Проблемы смысла жизни, свобо­ды и ответственности, веры и неверия, добра и зла, страсти и долга, рассудка и морали поставлены в «Запис­ках из подполья» (1864), «Преступлении и наказании» (1866), «Идиоте» (1868), «Бесах» (1871-1872), «Дневнике писателя» (1873-1881) и мн. др. произв. Все эти проблемы Д. ставит и пытается по-своему решить, пристально вгля­дываясь в глубины человеческой души, где сталкиваются, а порой переходят друг в друга «демоническое» и «боже­ственное», сознательное и бессознательное начала, стра­дание и наслаждение. Д. преодолевает просветительский взгляд на человека как на рассудочное существо, якобы целиком детерминированное внешними условиями. Он видит в нем личность, способную подчинить себе обсто­ятельства, обладающую свободой воли, к-рая может быть источником не только добра, но и зла, «двойничества», «подполья человека». Через муки и страдания, обраща­ясь к народным религиозным идеалам, человек способен преодолеть зло. Вершина философского творчества Д. -роман «Братья Карамазовы» (1879-1880), «одна из самых выдающихся книг всех времен и народов» (С. Моэм), пос­леднее и наиболее сложное его произв., в к-рое включена легенда (или «поэма») о Великом инквизиторе. Эта леген­да - «кульминационная точка» романа, но и самостоя­тельное философское соч., посвященное личности Богочеловека - Христа, трудной теме совмещения свобо­ды и материального благополучия, гармонизации духов­ного и социального, ответственности человека. Много­плановое концептуально-символическое содержание ле­генды позволяет одним видеть в ней теодицею, другим говорить о ее антихристианской направленности. Во вре­мя работы над романом Д. написал знаменитую речь о Пушкине, произнесенную им 8 июня 1880 г. В ней Д. гово­рил о «всемирной отзывчивости» гения Пушкина - сим­вола рус. культуры, призывал покончить старый спор между славянофилами и западниками и объединить уси­лия во имя всечеловеческого братства людей и земного рая. в установлении к-рого он видел предназначение рус. народа. Речь оказала прямое влияние на формулировку B.C. Соловьевым русской идеи. Д. подчеркивал: если рус. национальная идея заключается прежде всего во всемир­ном единении, то задача в том, чтобы, прекратив все спо­ры и раздоры, стать поскорее русскими и национальными и«всем вместе перейти прямо к делу». Настаивая на «все-человечности» рус. национального идеала, Д. поясняет, что в нем не заключено никакой враждебности Западу: «...стремление наше в Европу, даже со всеми увлечения­ми и крайностями его, было не только законно и разумно, в основании своем, но и народно, совпадало вполне с стремлениями самого духа народного» (Т. 26. С. 131). Хотя успех речи был необычайным, вскоре после ее опубли­кования высказанные в ней идеи вызвали острую поле­мику между представителями различных общественных течений. Спор шел прежде всего об особом пути разви­тия России, об отношении к Западу, о характере и назна­чении рус. народа, о возможности и способах реализа­ции христианско-православных идеалов здесь, на земле.