|
[343] упрямых утверждений, которые определялись так части его социальным утопизмом и политическим радикализмом. Даже в своем упрямом и упрощенном утилитаризме Чернышевский, как мы видели, иногда, вдруг, вопреки своим же принципам, защищает правду чисто-этической оценки. Секуляризм исказил и обеднил философское дарование Чернышевского, – и в этой внутренней дисгармонии, которая проходит через все творчество Чернышевского, быть может, надо видеть самое существенное, что мы находим у Чернышевского. Он стал основоположником русского позитивизма и материализма, послужив им, как мог, пожертвовав им своим философским дарованием, но внутренняя дисгармония в творчестве Чернышевского достаточно ярко говорит, что ему самому было тесно и неудобно в узких рамках позитивизма и материализма. 9. Не можем не сказать хотя бы несколько слов о Дмитрии Ивановиче Писареве (1840 – 1868) – высокоталантливом писателе, в котором философский радикализм принял боевые черты нигилизма (59). Сам Писарев не любил слова «нигилизм» (60), называл свое направление «реализмом», воспевал идеал «критически мыслящей личности», но, конечно, веяние нигилизма сильнее всего и ярче всего выразил именно Писарев. Одна из блестящих (впрочем, очень ранних) статей его носит характерное заглавие – «Схоластика ХIХ-го века»; для него все отвлеченные вопросы – уже схоластика, так что, например, проблема «я» потому уже схоластика, что этот вопрос неразрешим, а потому является «праздной игрой ума». Тот поворот к реализму, к конкретной действительности, который был движущей силой в духовном мире Чернышевского, здесь доходит до своей крайности, до ограниченности работы ума только тем, что вызывается «непосредственной потребностью жизни» (61). В юные годы Писарев увлекался «Перепиской с друзьями» Гоголя – книгой напряженных религиозных исканий и аскетической тревоги; Писарев вступает в «общество мыслящих людей», собирающихся «для благочестивых разговоров и взаимной нравственной поддержки». Один историк справедливо сближает ---------------------------------------- (59) Massaryk (Op. cit., 79) справедливо характеризует Писарева, как enfant terrible всего радикализма того времени. (60) Мы указывали выше, что Герцен, наоборот, охотно принимал это слово и защищал нигилизм, как свободу от авторитетов и предрассудков. (61) Сочин. (Издание Павленкова 1897), т. 1, стр. 365, Из литературы о Писареве укажем Скабичевский – Литературные воспоминания. Скабичевский – «Три человека 40-х годов». (Соч. т. 1). Карпотин – Радикальный разночинец. Казанович – Д. И. Писарев. Е. Соловьев – Писарев. Кружков – Философские взгляды Писарева («Под знаменем марксизма» 1938, № 4). И. Иванов – История русской критики (т- II). Андреевич – Опыт философии русской литературы (гл. V); Massaryk. Оp. cit. В. II, S. 79-92. — 294 —
|