|
В этом главе «философского синтетизма», как выражался Карпов, самый мир (чувственный и «мыслимый», то есть ---------------------------------------- (32) Ср. справедливые замечания об этом у Шпета, Ор. cit., стр. 171. (33) Карпов предпочитает, впрочем, характеризовать свою позицию, как «формально реальную». 33а) См. Введение в философию, стр. 133. [316] метафизический) должен предстать в единстве чувственной и идеальной своей стороны, как единое целое: должен быть найден «закон гармонического бытия вселенной». Мы уже при водили слова Карпова о «таинственных символах связей, соединяющих все мироздание» – здесь ударение стоит на символическом смысле единства тварного бытия, – ибо «подлинное» бытие – уже за пределами мира. Карпов решительно отвергает «абсолютный» характер человеческого сознания, то есть отвергает принципиальный имманентизм Гегеля, да и всего немецкого идеализма. «Мыслящий человеческий дух отнюдь не есть существо безусловное, и мышление его не есть абсолютное, творческое». Поэтому Карпов – и здесь он очень близок к Хомякову и Киреевскому – уверен, что «философия, развиваясь в недрах христианства, не может сделаться философией рационалистической». Если же на Западе все же развился рационализм, то это нельзя объяснить иначе, как только тем, что в христианстве утвердился вновь языческий взгляд... На этом мы закончим изложение взглядов Карпова (34). 8. Петр Семенович Авсенев, в монашестве архим. Феофан (1810-1852), сын священника Воронежской губ. По окончании Воронежской Духовной семинарии поступил в Киевскую Духовную Академию (1829), по окончании которой был оставлен при ней для преподавания философии в. Киевском Университете. В 1844 г. принял монашество, в 1851 по болезни перестал преподавать в Академии и уехал в Италию, где стал настоятелем русской церкви в Риме, но скоро (1852 г.) скончался. В Авсеневе была, по словам его слушателей, удивительная «гармония мысли и веры» – и его лекции по философии снискали ему славу далеко за пределами Академии и Университета (35). Его эрудиция была исключительно обширной, а его философские идеи тяготели в сторону шеллингианства, в частности в сторону построений известного шеллингианца Шуберта. В духовной Академий смотрели косо на Авсенева за его философские идеи, за его симпатии к Беме, к шеллингианцам, – и о некоторых его идеях мы узнаем, например, только из переписки его слушателя еп. Феофана Затворника – в частности ---------------------------------------- (34) Наиболее важным источникам для изучения воззрений Карпова, кроме его сочинений, являются статьи, помещенные в «Христ. Чтении» за 1898 г. См. также Шпет, Ор. cit, стр. 167-174 и Колубовского Материалы по истории философии в России, Вопр. Филос. и Психол., книга 4. — 269 —
|