Русская Философия. Энциклопедия

Соч.: Соч. Спб., 1890-1893. Т. 1-3: Письма об Испании. Л., 1976; Литературная критика; Публицистика; Письма. М., 1984; В. П. Боткин и А. А. Фет // Литературное наследство. М., 1939. Т. 25-26; Неизданная переписка В. П. Боткина и И. С. Тургене­ва. М.; Л., 1930.

Л и т.: Егоров Б. Ф. В. П. Боткин - литератор и критик // Учен. зап. Тартуского ун-та. Тарту, 1963. Вып. 139; 1965. Вып. 167; 1966. Вып. 184.

Н. Г. Габидулина

БРЮСОВ Валерий Яковлевич (1(13). 12.1873, Москва -9.10.1924, Москва) - писатель, критик, историк и теоретик литературы, публицист, автор работ по истории, филосо­фии, геополитике. Один из основоположников рус. сим­волизма. Выходец из просвещенной купеческой семьи. В 1893-1899 гг. учился на историко-филологическом отд. Московского ун-та, где большее внимание уделял заняти­ям философией, к-рую изучал под руководством Ло­патина, слушал также лекции Троицкого, Бугаева, посещал семинар Грота. Наибольшее влияние на форми­рование его философских взглядов оказали Б. Спиноза, Г. В. Лейбниц, И. Кант «В. С. Соловьев. К 1897 г. относят­ся первые замыслы самостоятельных философских тру­дов Б.: «...я напишу «Философские опыты». Содержа­ние: I. Лейбниц. II. Эдгар По. III. Метерлинк. IV. Идеализм. V. Основание всякой метафизики. VI. Любовь (Двое). VII. Христианство» (Дневник, 23 октября 1897). Однако по­пытки эклектически совместить индивидуализм с пан­психизмом Лейбница и идеями Шопенгауэра («мир есть мое представление»), а также с представлениями рус. персо­нализма (Козлов и др.) привели Б. к сознанию невозмож­ности построения собственной философской системы. Университетское зачетное соч. «Учение Лейбница о по­знании» (1899, неопубл.) - единственное завершенное его теоретико-философское произв. - в целом не содержит новых идей и положений, но свидетельствует о глубоком понимании автором сути предмета, что было отмечено Лопатиным и В. И. Герье. Идеи Лейбница и Шопенгауэра оказали решающее влияние на формирование эстетики и философии творчества Б. уже в его первых программных работах «О искусстве» (1899) и «Истины» (1901). Б. сбли­жается также с Толстым в трактовке искусства как сред­ства познания мира и средства общения людей (понимае­мого в свете учения Лейбница как общение монад). Вме­сте с тем он подчеркивал элитарность подлинного искус­ства («Истолкователем художника может быть только мудрец»). В ст. «Истины», ставшей итогом теоретико-философских исканий, Б. провозглашал свободу воли, множественность истин и плюрализм как основу миро­восприятия и миропознания. Идеи Б. оказали влияние на философию и эстетику рус. символизма, хотя сам он ос­тался равнодушен и к «религиозной общественности» и «новому религиозному сознанию» круга Мережковско­го, и к «теургии» А. Белого, и к «соборности» В. И. Ивано­ва, не говоря уже о таких теориях, как «соборный индиви­дуализм» и «мистический анархизм», к-рые он считал от­кровенно вульгаризаторскими. В дискуссии о символиз­ме 1910 г., споря с Ивановым к А. А. Блоком, Б. подчерки­вал: «Символизм хотел быть и всегда был только искусст­вом... Символизм есть метод искусства... Этим своим методом искусство отличается от рационалистического познания мира в науке и от попыток внерассудочного проникновения в его тайны в мистике. Искусство авто­номно: у него свой метод и свои задачи» («О «речи рабс­кой», в защиту поэзии», 1910). Стремление Б. отделить искусство от религии связано и с его конфессиональной индифферентностью и внецерковностью. Еще в юности он писал: «Моей мечтой всегда был пантеон, храм всех богов». С нач. 1900-х гг. Б. уделяет преимущественное внимание эстетике и теории литературы, с одной стороны, и геополитике и философии истории - с другой. В основу его эстетики положены требование свободы искусства от воздействия политических, религиозных, философских и иных факторов доктринального характера и культ ма­стерства, без к-рого невозможно настоящее искусство. Отрицая «искусство ради искусства», возможность его существования без читателя, зрителя, слушателя, Б. выс­тупал против «ненужной правды» натурализма и идей­ной «тенденциозности». Эта позиция, как и его публицистические выступления в империалистическом духе (1903-1905), послужила основой для обвинений его в консерватизме и политической реакционности. Переход к революционным настроениям в 1905 г. был обусловлен его разочарованием в результатах русско-японской вой­ны и чисто эстетическим, индивидуалистическим неприятием «старого мира». Концепция философии ис­тории, окончательно сложившаяся у Б. на рубеже 1900-х и 1910-х гг., основана на представлении о «смене культур», понимаемой как эзотерически (лемуры, атланты и т. д.), так и экзотерически («исторические» цивилизации). В трактате «Учители учителей» (1917) и ст. «Смена тур» (1921-1924) Б. пытается синтезировать эзотеричес и экзотерическое знание в учении о «традиции» («тр' ция, шедшая из отдаленного прошлого, которая утверж­дала гораздо большую древность человеческой цивили­зации...»), следуя во многом за школой фр. оккультистов (Л. К. де Сен-Мартен, Фабр д'Оливе, Сент-Ив д'Альвейдр, Э. Шюре и др.) и предвосхищая философские построения Р Генона и его последователей. Незадолго до смерти Б. говорил: «Оккультизм есть наука с точными знаниями... Эта наука в своей истории имеет целый ряд доказательств. Я не верю в нее, а знаю, что потусторонний мир суще­ствует». Подобный подход к изучению оккультизма, а так­же герметических учений и средневековой алхимии вы­разился в его осн. прозаическом произв. - романе «Ог­ненный ангел» (1908) и связанном с ним цикле статей об Агриппе Неттесгеймском (1913). Учение о «подлинной памяти человечества о своем отдаленнейшем прошлом» (П. Н. Берков) Б. дополняет учением о «духе народа», духе расы или цивилизации, отмечая, напр., историческую и метафизическую несовместимость арийцев и монголов, арийцев и семитов («Метерлинк-утешитель», 1905), евро­пейцев и мира ислама («Новая эпоха во всемирной исто­рии», 1913). Вместе с тем применительно к России он ра­товал за объединение на платформе геополитических ин­тересов империи как «большого пространства» и пред­лагал пожертвовать ради этого разницей интересов этно­сов, классов, партий, конфессий («О новом русском гим­не», 1917). Именно исходя из этих соображений, Б. после долгих колебаний в начале лета 1918 г. поддержал больше­виков, подчеркивая в их деятельности национальный и империалистический компонент (стих «Только русский», 1919, и др.). Философские взгляды Б. в последние годы отмечены усилением релятивистских настроений (осо­бенно под влиянием Потебни) и попытками облечь свой сциентизм в марксистскую терминологию. «Научная поэзия» Б. - один из самых масштабных его философс-ко-поэтических экспериментов - отмечена идеями отно­сительности всего сущего, незначительности происходя­щего «с точки зрения вечности», что порой приводит его к пессимизму и агностицизму. Историческим пессимиз­мом отмечены и нек-рые стихотворения Б. на совр. темы, написанные в результате его разочарования в революции, особенно после введения нэпа и смерти Ленина. В напи­санных в эти годы работах по истории Рима подчеркива­ется историческая закономерность победы христианства, однако все симпатии Б. как «языческого империалиста» -на стороне римского государства, культуры и религии.