Русская Философия. Энциклопедия

А. Т. Павлов

БОГДАНОВ (наст. фам. Малиновский) Александр Алек­сандрович (10(22).08.1873, г. Соколка Гродненской губ. -7.04.1928, Москва) - философ и социальный мыслитель, естествоиспытатель, политический деятель. По образова­нию врач. Со студенческих лет участвовал в револю­ционном движении: вначале как народник, с 1896 г. - со­циал-демократ; в 1903 г. примкнул к большевистскому крылу. На III—V съездах избирался в состав ЦК. Первое время тесно сотрудничал с Лениным, хотя и расходился с ним в философских вопросах, что было связано прежде всего с увлечением Б. энергетизмом Оствальда, а затем эмпириокритицизмом Э. Маха. Вскоре эти расхождения приобретают и политический характер. Прагматически гибкой тактике Ленина Б. противопоставлял принцип чи­стоты пролетарской «психоидеологии». С этих позиций он выступал, в частности, против участия пролетарских революционеров в легальных организациях. Окончатель­ный разрыв с Лениным ускорила организация Б. и его единомышленниками партийных школ на Капри и в Бо­лонье, к-рые должны были стать кадровыми центрами богдановской фракции. В работе «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин «отлучает» его от марксиз­ма, а затем добивается его исключения из партии (1909). Влияние Б. до нек-рой степени восстановилось лишь после Октябрьской революции, когда он становится ведущим иде­ологом Пролеткульта - достаточно массовой (в 1920 г. до 400 тыс. членов) организации, претендующей на роль мо­нопольного хранителя «пролетарской культуры» в ее наи­более законченных и освобожденных от буржуазного влия­ния формах. Однако после резко критических выступлений Ленина, озабоченного культурным нигилизмом Пролет­культа, тенденцией к полной его независимости от партии, возвращение Б. к политической деятельности оказывается закрытым и он целиком отдается научному творчеству. Б. участвует в работе Коммунистической академии, продол­жает социологические и социально-философские иссле­дования, вносит значительный вклад в развитие гематоло­гии и геронтологии. В 1926 г. Б. организовал и возглавил первый в мире Институт переливания крови; погиб, поста­вив на себе научный опыт. Как мыслитель Б. довольно рано проявил склонность к конструированию всеохватывающей философской системы, дающей целостную картину мира. Основу этого философского синтеза он видел в «социаль­ном материализме» К. Маркса, однако марксистское учение понимал своеобразно - в виде некой матрицы, запол­няемой «новейшими течениями мысли». Философия Р. Авенариуса представляла, по Б., «наиболее законченное и строгое выражение духа критики в познавательном отно­шении к действительности» (Эмпириомонизм. М., 1905. Кн. 1. С. 8). Но его не удовлетворяло то, что эта философия так и не смогла устранить дуализма физического и психичес­кого. Пытаясь снять указанную двойственность, Б. предло­жил рассматривать физический и психический ряды как субстанциально тождественные и различающиеся только по типу своей организации. Физическое Б. трактует как «социально-организованный опыт», психическое же, с его т. зр., надо рассматривать как опыт сугубо личный, инди­видуальный, еще не вошедший органической составной частью в коллективно выработанные системы представ­лений. Понятие социально-организованного опыта выво­дит Б. на проблему социально-исторической обусловлен­ности познания, в результате чего и возникает потребность в использовании понятийного аппарата марксизма. Ссы­лаясь на Маркса, Б. рассматривает процесс познания как смену идеологических форм. В этом процессе идея прин­ципиальной однородности физического и психического опыта выражает коллективизм как основополагающий принцип миропонимания пролетариата и противостоит индивидуалистическому социальному опыту буржуазии, центрированному вокруг личного «Я». Т. обр., тео­ретическая деятельность Б. - это в значительной мере попытка развивать марксизм, находясь одновременно вне его. При этом Б. не просто «дополняет», «разбавляет» марксистские положения махистскими, он как бы одно­временно пребывает сразу в двух «теоретических средах». Роль связующего звена между собственно махизмом и определенной интерпретацией марксизма играет у него понятие организации, к-рое существует как бы в двух ипо­стасях - как категория «критики опыта» и как обобщаю­щее определение социально-исторической деятельности человека. Свое творчество Б. рассматривает как реализа­цию марксовой программы революционной философии, берущей действительность в форме живой, конкретной практики. Маркс, считал он, выполнил эту задачу в обла­сти социального познания. Но ее предстоит еще решить «в общефилософском масштабе», включая сюда и позна­ние природы. Эту роль и призвана, по Б., выполнить раз­работанная им концепция эмпириомонизма. Рассматри­вать мир явлений как социальную практику, считал Б., -значит видеть в нем поле коллективного труда, где сталки­ваются человеческая активность и стихийные сопротив­ления объективно существующих вещей. Все формы, к-рые принимает действительность, суть не что иное, как различные сочетания активностей и сопротивлений. Эту универсальную схему действительности Б. характеризует как всеорганизационную т. зр., развивая к-рую можно в дальнейшем реорганизовать весь мир в интересах чело­вечества. При переходе от всеобщих принципов организа­ции к упорядочивающей («организующей») философии человека в учении Б. возникает проблема культуры, под к-рой он понимает способы организации труда, общения, познания и логики, вырабатываемые крупными социаль­ными коллективами (классами, социальными группами) в качестве общественно принятых. Налицо прямое отожде­ствление культурных форм с социальными, что, по суще­ству, сводило на нет моменты преемственности и общечеловеческой ценности в развитии культуры. Правда, сам Б. не доходил в этом вопросе до экстремизма, к-рый проявился в деятельности приверженцев «пролетарской культуры», доказывая необходимость приобщения к куль­турному наследию и сохранения его для потомков. Но преемственная связь с культурой «уходящих классов» и для Б. была приемлема лишь в весьма ослабленном вари­анте. В ходе своей идейной эволюции Б. идет от эмпирио­монизма как философии, выражающей специфически «организационную» т. зр., к созданию «всеобщей органи­зационной науки» - тектологии. По уровню и широте своих обобщений она сопоставима с философией, хотя и носит опытный характер и допускает экспериментальные методы исследования. В сущности, это своего рода «пост­философия», берущая на себя многие функции филосо­фии, но на совершенно новом качественном уровне. Это единственная наука, к-рая должна не только вырабатывать свои методы, но также исследовать и объяснять их, поэто­му она и представляет завершение цикла наук. Тектология, по Б., призвана стать фактором перестройки всей познава­тельной деятельности (преодоление прогрессирующей на­учной специализации на основе выдвинутых ею общих по­нятий), а также общественных отношений (переход к «ин­тегральному» социальному устройству, в к-ром неорга­низованность, проявляющаяся в классовой борьбе, кризисах, безработице и т. п., будет снята на основе «строго научной планомерности»). Отсюда теоретические постро­ения Б., к-рые он считал «идеологией современного техни­ческого прогресса», предстают как одна из крайних ступе­нек в развитии европейского рационализма с его идеей создания по нек-рому хорошо продуманному плану «ра­зумного общества». В этой связи приходится говорить о Б. как мыслителе, взгляды к-рого, независимо от его наме­рений, стали одним из источников идеологии технократи­ческого тоталитаризма. В последние годы жизни Б. пы­тался осмыслить общественный процесс в свете опыта свершившихся в Европе революций. В систематизирован­ном виде результаты этого осмысления содержатся в не­опубликованной его статье «Линии культуры XIX и XX веков». В настоящий момент пролетариат, считал он, в плане культурной самостоятельности еще не готов к «про­рыву» буржуазной действительности и созиданию принципиально новых форм жизни, следовательно, бли­жайшая историческая перспектива связана с ка­питализмом, к-рый приобретет, однако, иной характер. Господствующим классом станет новая социальная эли­та, к-рая образуется из научной и инженерной интелли­генции и кадров, прошедших школу государственного управления. В этих рассуждениях Б. можно усмотреть отдаленное предчувствие тех процессов в развитии капита­лизма, к-рые впоследствии на Западе получили название «революции управляющих». Большинство послеоктябрь­ских работ Б. с анализом мировых революционных про­цессов первой четверти XX в. по условиям тех лет не мог­ли быть опубликованы. Однако его работы по филосо­фии, социологии, экономическим и культурным вопро­сам, написанные до Октября 1917 г., продолжали переиздаваться и в кругах марксистской интеллигенции долгое время оставались авторитетными. Идейное влияние Б., хотя в разной степени, испытывали А. М. Горький, Луначарский, М. Н. Покровский, И. И. Скворцов-Степанов, Бухарин и др. Идея тождественности идеологии и культуры, проводимая в работах Б., стала фактически главной методо­логической посылкой социологии культуры и социологи­ческой эстетики 20 - нач. 30-х гг., известных в исторических исследованиях также под названием вульгарного социоло­гизма. В дальнейшем (независимо от Б.) эта идея активно использовалась в идеологии левой интеллигенции кон. 60 -нач. 70-х гт. на Западе (Л. Гольдман и др.).