Русская Философия. Энциклопедия

(«Нравственные идеалы нашего времени», 1893), про­тивопоставившая антихристианский индивидуализм Н. христианскому альтруизму Толстого, содержала нега­тивную оценку творчества Н. как «следствия упадка за­падной культуры». Цертелев (ст. «Критика вырождения и вырождение критики», 1897) и В. Чуйко (ст. «Обществен­ные идеалы Ф. Ницше», 1893) характеризовали филосо­фию Н. как «этический нигилизм». Благосклонное при­знание концепция Н. получила в работах Михайловского, выделившего в его творчестве проблему противостояния личности и об-ва, а также тезис о безусловной ценности волевой деятельности личности. Особый интерес пред­ставляет отношение к ницшеанству Вл. Соловьева. В це­лом разделяя взгляды Н. на кризис европейской цивили­зации, он был склонен видеть в нем самом симптом этого кризиса («Первый шаг к положительной эстетике», 1894). В «Оправдании добра» (1897) Соловьев критиковал ниц­шеанский отрыв «красоты» и «власти» от религиозного контекста, считая, что истинная реализация этих ценностей возможна лишь в рамках религии и что именно христиан­ство призвано оградить красоту от смерти. Центральным в творчестве Н. стал для Соловьева культ сверхчеловека и сверхчеловеческой красоты, полемику с к-рым можно об­наружить почти во всех поздних его произв. Принимая саму идею сверхчеловека, Соловьев осмысливал ее как «перерастание» собирательным человечеством своей наличной действительности на пути к грядущему бессмер­тию, однако ницшеанского сверхчеловека он считал прообразом антихриста, противопоставляя ему богоче­ловека Христа, победившего смерть телесным воскреше­нием. Характерно, что отношение старшего поколения философов-идеалистов к взглядам Н. было крайне насто­роженным, поскольку мировоззрение каждого из них опиралось на те ценности, к переоценке к-рых звал Н. Они не могли согласиться с тем, что традиционные идеалы европейской культуры утратили свой смысл, ее кризис не означал для них ложность ее христианских и античных оснований, к синтетическому соединению к-рых они стре­мились. Пик популярности Н. в России приходится на пер­вое десятилетие XX в. В 1900 г. было опубликовано пер­вое Собр. соч. Н. на рус. языке под ред. А. И. Введенского (М., 1900. Т. 1-8; 2-е изд. 1902-1903. Т. 1-9), в 1909 г. начато издание Поли. собр. соч. под ред. Ф. Ф. Зелинского, Фран­ка, Г. А. Рачинского и Бермана, к-рое так и не было завер­шено. Появились исследования, главной темой к-рых ста­ло сопоставление философии Н. с творчеством рус. мыс­лителей, гл. обр. Достоевского и Толстого (Шестов, Ме­режковский, Иванов). Учение Н., наряду с философией Соловьева, оказало катализирующее воздействие на дея­телей рус. религиозного возрождения, видевших в нем гениального художника и религиозного проповедника. Наиболее существенным в этом плане оказались две темы Н. - идеи сверхчеловека и дионисизма. Рус. мысль нач. XX в. пыталась найти разрешение противоречия между необходимостью оправдания сложности, иерархичности культуры и преодолением отчуждения ее от жизни, выра­жаясь языком Н., между аполлоновским и дионисийским началами. Отсюда попытка сформировать «новое рели­гиозное сознание», принципиально отличное от нигилиз­ма революционной интеллигенции и призванное со­единить культуру, религию и философию. В учении Н. усматривали высший религиозный гуманизм, осн. цен­ностью к-рого является личность, способная творческим порывом сравняться с божеством. Сверхчеловек Н. в та­ком контексте воспринимался не как имморалист, разру­шитель культуры и веры, а как хранитель аристократи­ческих ценностей духа. Так, для Франка проповедь Заратустры и провозглашаемая им любовь к дальнему (ст. Фр. Ницше и этика «любви к дальнему», 1902) означали ут­верждение «моральных прав личности», позабытых в пе­риод господства позитивистско-утилитарной нравст­венности. Для Бердяева (ст. «Этический идеализм в свете критической философии», 1902) пафос Заратустры также был пафосом свободной личности. В художественной среде ницшеанство часто рассматривалось как призыв к «эстетическому освобождению», «свободе нравов», воспеванию свободной любви. Рус. поэты-декаденты ви­дели грядущего сверхчеловека прекрасным, свободным существом, демоническим воплощением языческой кра­соты (Ф. К. Сологуб, 3. Н. Гиппиус, Минский). Наиболее глубокое влияние творчество Н. оказало на ведущего тео­ретика символизма Вяч. Иванова, к-рый интерпретиро­вал сверхчеловека как принципиально неиндивидуальное начало, имеющее вселенский смысл. Сверхчеловек был в его понимании соборной личностью, близкой древнегреч. богу Дионису, ставшему в его творчестве прообразом соборной архаической общины. В противоположность Соловьеву Иванов видел в сверхчеловеке предшест­венника Христа, но, в отличие от Н., не противопоставлял Диониса Христу. Критика Н. традиционного христианства и воспевание таких ценностей, как чувственность, красо­та, самоутверждение, присущих язычеству, определили первоначальные искания одного из первых проповедни­ков «нового религиозного сознания» - Мережковского. Стремясь к синтезу земной правды язычества и небесной истины Христа, Мережковский выдвинул идею нового христианства Третьего Завета. В поисках примирения двух истин - неба и земли, и духа плоти, разума и чувства - он обращался к идее сверхчеловека. Главные герои трило­гии «Христос и Антихрист» (1896-1905) - Юлиан Отступ­ник, Леонардо да Винчи, Петр Великий - олицетворяли объединителя язычества и христианства. В конечном ито­ге Мережковский пришел к христианству с признанием сверхчеловеком Иисуса Христа. Осмысление учения Л. Шестовым, религиозным философом экзистенциальной ориентации, отличалось от господствовавшего тогда под­хода. Осн. проблема рус. ренессанса - «оправдание куль­туры» - практически не занимала Шестова, главной те­мой для него было «оправдание человека». Н. интересо­вал Шестова прежде всего как личность. Он был захвачен трагедией души нем. философа, безутешным поиском смысла. Подлинный Н. открылся ему в свете страшной болезни, в том повороте судьбы, к-рый вывел «безумно­го мыслителя» за пределы морали и эстетики, граж­данского долга, культуры: в стороне от культуры, один на один со страшной болезнью, Н. искал Бога. К философии Н. Шестов обращался не для примирения религии и куль­туры, а для того, чтобы развести их в противоположные стороны. К 1908 г. популярность философии Н. в России начинает уменьшаться. На массовом уровне ницшеанство все шире стало ассоциироваться с проявлением бы­товой пошлости. В среде рус. интеллектуалов крепло же­лание самоопределения, самоидентификации в культур­ной традиции (прежде всего отечественной), пришедшее на смену ницшеанскому бунту против мертвенности ста­рых, отживших культурных форм. Рост антиницшеанских настроений был связан также с популярным в России вре­мен 1-й мировой войны неославянофильским отверже­нием духа нем. культуры. Тем не менее ницшеанские мотивы продолжали звучать. Определенное оживление внимания к Н. в 1916-1917 гг. было связано с усилением революционных настроений и эсхатологических ожида­ний. После революции единственным аспектом творче­ства Н., получившим резонанс, стала его философия куль­туры, в особенности интерпретации античности. Эта тема присутствует в работах Иванова, Зелинского, В. В. Вере­саева, Лосева. Философия Н. оказала влияние и на рус. марксизм. В истории отечественной мысли принято вы­делять особое духовное течение 1903-1912 гг. - «ницше­анский марксизм», пришедший на смену «легальному марксизму» (Бердяев, Булгаков, П. Б. Струве, Туган-Ба­рановский) и представленный именами М. Горького, Луначарского, Богданова. Марксистски ориентирован­ной интеллигенции были близки призывы Н. к переоцен­ке ценностей буржуазной культуры и построению ново­го социального миропорядка. Однако, согласившись с тем, что ницшевский идеал активной, творческой жизни не­приложим к буржуазному строю, они считали возмож­ным воплощение его в будущем социалистическом госу­дарстве, где всеобщее равенство станет залогом свобод­ного созидания для всех людей. Позитивное истолкование получил идеал сверхчеловека, воспринятого как образец героической личности, сильного лидера, беззаветно слу­жащего народным массам. Важной чертой, объединив­шей марксизм и ницшеанство, стала концепция «воли к будущему», вера в то, что поколения ныне живущих лю­дей получают оправдание своего существования лишь как залог появления грядущего племени совершенных людей. Решающее влияние учение Н. оказало на Горького. Вплоть до 1932 г., когда писатель негативно отозвался о творче­стве Н., обвинив его в предвосхищении фашистской иде­ологии, он оставался верен своему юношескому увлече­нию философией Н., развивая и пропагандируя идеи нем. мыслителя в своих художественных и публицистических соч. Свободолюбие, бунтарство, ненависть к мещанству, составляющие жизненное кредо излюбленных персона­жей Горького, напоминали идеи проповеди Заратустры. К 1906 г. под влиянием идей Н. Горький, Луначарский, Богданов пришли к признанию первостепенной роли творчества и искусства в социальной борьбе и предприня­ли попытку создать новое философско-этическое движе­ние - богостроительство. В соответствии с футуристи­ческими устремлениями ницшеанства богостроители провозгласили своей задачей дать людям сознание соб­ственной свободы, уверенности в том, что человек - хо­зяин своей судьбы, и вместе с тем подчинить частные интересы созиданию грядущего социального мироуст­ройства. Идеи Н. оказали определенное влияние на со­ветскую культуру: вера Н. в возможности человека со­здать новую культуру повлияла на различные экспери­менты в театре и кино. Во время 2-й мировой войны от­ношение к наследию Н. стало носить сугубо негативный характер. Оно воспринималось как синоним фашизма, поскольку идеологи национал-социализма использовали отдельные положения учения Н. для проповеди расизма и насилия.