Разыскания истины

вправе будем утверждать, что душе животных, как бы она ни была \ материальна, свойственно чувство. Если мы этого не усмотрим, то| не следует этого утверждать, ибо мы должны утверждать лишь то, что представляем. Точно так же, если мы усматриваем, что материя,;

движущаяся снизу вверх, сверху вниз, по линии круговой, спираль-' ной, параболической, эллиптической и т. д., есть любовь, ненависть,;

радость, грусть и т. д., — мы можем сказать, что животным при-;

сущи те же страсти, что и нам. Если же мы этого не видим, vsf следует этого и говорить, раз мы не хотим говорить, не зная, чтс мы говорим. Но мне думается, я могу утверждать, что никто никогд не допустит, чтобы какое-либо движение материи могло быть л4 бовью или радостью, если только об этом серьезно подумает. Ита

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

553

для решения вопроса, чувствуют ли животные, нужно лишь тщательно устранить двусмысленность вопроса, как это делают те, кого принято называть картезианцами; ибо этим путем мы сведем наш вопрос к вопросу столь простому, что небольшого внимания со стороны ума будет достаточно для решения его.

Правда, блаженный Августин предполагал, разделяя предрассудок, общий всем людям, что у животных есть душа; по крайней мере, я нигде в его сочинениях не нашел, чтобы он это серьезно рассмотрел или подверг сомнению. Зная же, что было бы противоречием утверждать, что душа, или субстанция мыслящая, чувствующая, желающая и т. д., материальна, он решил, что души животных действительно духовны и неделимы.' Весьма очевидными доводами он доказывает, что всякая душа, т. е. то, что чувствует, воображает, боится, желает и т. д., необходимо есть нечто духовное; но я не заметил, чтобы у него было какое-нибудь основание утверждать, что у животных есть душа. Он даже не старается это доказать, ибо, по всей видимости, в его время никто в этом и не сомневался.

В наше время есть люди, старающиеся вполне избавиться от своих предрассудков и подвергающие сомнению все воззрения, не опирающиеся на ясные и доказательные доводы, а потому и начали сомневаться в том, имеют ли животные душу, способную к таким же чувствам и таким же страстям, как наши чувства и страсти. Всегда, однако, находятся защитники предрассудков, претендующие на то, будто они могут доказать, что животные чувствуют, желают, думают и рассуждают, и даже подобно нам, хотя и несравненно менее совершенным образом.

Собаки, говорят они, знают своих хозяев, любят их, терпеливо выносят получаемые от них побои, потому что они думают, что им выгодно не оставлять хозяев; посторонних же они ненавидят до такой степени, что не выносят даже их ласк. Все животные питают любовь к своим детенышам; тот факт, что некоторые птицы вьют свои гнезда на концах веток, показывает ясно, что они опасаются, как бы не быть съеденными другими животными; они решают, что эти ветки слишком легки, чтобы выдержать тяжесть их врагов, и достаточно крепки, чтобы держать и их детенышей, и гнезда. Даже пауки, даже самые низшие насекомые дают нам доказательства некоторого разума, оживляющего их; ибо нельзя не надивиться поведению такого животного, которое, будучи само слепым, находит, однако, средства ловить в свою западню других животных с глазами и крыльями и настолько смелых, что они нападают на самых больших животных, каких мы видим.