|
Но и в этих наклонностях, как и в дружбе, сострадании, доброжелательстве и других, ведущих к объединению всех людей, бывает странное извращение. То, что должно было бы поддерживать гражданское общество, часто служит причиною его разложения и распадения и, чтобы мне не уклоняться от своего предмета, причиною передачи и укоренения заблуждений. II. Из всех наклонностей, необходимых для гражданского общества, наиболее вводят нас в заблуждение дружба, благосклонность, признательность и все наклонности, побуждающие нас говорить слишком похвально о других в их присутствии. Мы не ограничиваем нашу любовь личностью наших друзей; вместе с нами мы любим все вещи, каким-либо образом принадлежащие им; а так как они, обыкновенно, с достаточною страстью 384 НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ отстаивают свои взгляды, то незаметно они склоняют нас им верить, одобрять их и защищать их даже с большим упорством и страстью, чем это делают они сами; ибо часто неприлично им отстаивать свои взгляды с жаром, а нас нельзя порицать за то, что мы защищаем их. В них это было бы себялюбием, в нас оно — великодушие. Мы питаем привязанность к другим людям в силу нескольких причин, ибо они могут нравиться нам и служить нам различными способами. Сходство характера, наклонностей, занятий, их наружность, обращение, их добродетель, их имущество, привязанность или уважение, которое они выказывают нам; услуги, которые они нам оказали или которые мы надеемся получить от них, и многие другие частные причины заставляют нас любить их. Итак, если случится кому-нибудь из наших друзей, т. е. лицу, или имеющему те же наклонности, или красивой наружности, или с приятною манерою говорить, или почитаемому нами добродетельным или очень знатным, или выражающему нам привязанность и уважение, или оказавшему нам какую-нибудь услугу, или от которого мы надеемся получить услугу, или, наконец, которого мы любим по какой-нибудь другой особой причине, — если случится, говорю я, что это лицо утверждает какое-нибудь положение, мы сейчас же убеждаемся в нем, не пользуясь своим рассудком. Мы отстаиваем его мнение, не утруждая себя вопросом, согласно ли оно с истиной, и часто даже, вопреки нашей собственной совести, в силу темноты и расстройства нашего разума, в силу испорченности нашего сердца, в силу выгод, которые мы надеемся извлечь из своего ложного великодушия. Здесь нет необходимости приводить тому отдельные примеры, ибо достаточно провести один час в обществе, чтобы заметить несколько примеров, если только пожелать немного подумать над этим. Благосклонность и одобрение большинства (la faveur et les rieurs, как говорится обыкновенно) лишь изредка бывают на стороне истины, и почти всегда — на стороне лиц, которых мы любим. Говорящий услужлив и учтив, следовательно, он прав. Если то, что говорит такой человек, лишь вероятно, оно будет принято как истинное; если то, что он утверждает, безусловно смешно и нелепо, оно окажется, по крайней мере, весьма вероятным. Это человек, который меня любит, меня уважает, который мне оказал какую-нибудь услугу, который готов и может оказать мне ее, который отстаивал мое мнение в других случаях; следовательно, я буду неблагодарен и неблагоразумен, если буду противоречить его мнениям и даже если не одобрю их. Вот как люди насмехаются над истиной, как заставляют ее служить своим интересам и перенимают ложные воззрения друг от друга. — 401 —
|