|
20 Е. СМЕЛОВА собственные модификации; так чувственное удовольствие, испытываемое нами при обладании вещами, приписывается нами самим вещам, и, заставляя видеть в них причину нашего счастья, привязывает к ним, что является причиною греха и бесконечных бедствий. Не удовольствие само по себе греховно. Обладание всяким благом всегда сопровождается чувством удовольствия, и чувство удовольствия всегда бывает приятно в тот момент, когда мы испытываем его, и поскольку испытываем его, вопреки уверениям стоиков, что удовольствие не есть благо, а страдание не есть зло. Но, хотя удовольствие всегда приятно, это еще не значит, чтобы всегда было хорошо пользоваться им, и, хотя страдание всегда делает несчастным, это не значит, что должно избегать его. Мы должны помнить, что каждое удовольствие должно возвышать душу до ее Творца, что назначение человека состоит в познании истины и обладании истинным благом, т. е. в нравственном совершенствовании, и этою целью должна определяться наша деятельность. По существу, воля наша есть влечение к благу, но что она такое, когда проявляется во внешних действиях, в движениях тела? и как может она проявляться в них? Здесь опять мы встречаемся с труднейшей проблемой для всякой дуалистической доктрины. «Я отрицаю, — говорит Мальбранш,1 — чтобы моя воля была настоящей причиной движения моей руки или идей моего разума и других вещей, сопровождающих мои желания, ибо я не вижу между столь различными вещами никакого отношения. Я вижу даже весьма ясно, что и не может быть отношения между моим желанием двинуть рукой и эмоцией жизненных духов, т. е. движением каких-то небольших тел, форма которых мне неизвестна и которые должны избрать себе те, а не иные каналы в нервах из миллиона других, каковые мне также неизвестны. Ведь в таком случае, чтобы вызвать во мне желаемое движение, были бы нужны многие иные движения, которых я вовсе не желаю, так как не имею о них представления».2 В самом деле, понятие причины требует необходимой связи между волею и тем, что называется ее действием. Но в чем заключается эта связь? Человек этого не знает, да и никакое сотворенное существо не может этого знать,3 ибо это — нечто божественное, чему нельзя найти аналогии в бытии сотворенном, следовательно, зависящем от другого. В своем бытии, познании, чувстве, деятельности наш дух всецело зависит от своего Творца. Умопостигаемый предмет, чтобы открыться разуму, должен воздействовать на него; объект любви воздействует на любящую душу; эти модификации предполагают способность не в душе, воспринимающей их, а в — 23 —
|