Разыскания истины

Однако я думаю, что не бывает никогда или почти никогда, чтобы черное или белое казалось кому-нибудь другого цвета, чем нам, хотя бы оно и могло казаться ему не в одинаковой с нами степени белым или черным. Но, что касается средних цветов, как-то: красного, желтого и голубого, а особенно, тех, которые составлены из этих трех, — то я думаю, что очень немногие лица получают совершенно одинаковое ощущение от них. Ибо встречается иногда люди, которым известные тела кажутся, например, желтого цвета, когда они смотрят на них одним глазом, и зеленого или голубого цвета, когда они смотрят другим. Между тем, если предположить, что эти люди родились кривыми или что их глаза устроены таким образом, что им кажется голубым то, что обычно называется зеленым, то они думали бы, что видят предметы, окрашенными в те же цвета, какие мы видим, потому что они всегда слышали бы слово «зеленый» в приложении к тому, что им кажется голубым.

Можно было бы доказать, что одни и те же предметы не кажутся всем людям одного цвета, также и основываясь на том, что, по наблюдениям некоторых, одни и те же цвета не нравятся одинаково всем людям, тогда как, если бы ощущения, получаемые от этих предметов, были одинаковы, то они в одинаковой степени нравились бы всем людям. Но так как против этого доказательства можно сделать очень веские возражения, опирающиеся на мой ответ на

8 Разыскания истины

114

НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ

предыдущее возражение, то мы не считаем его настолько основательным, чтобы приводить его здесь.

В самом деле, довольно редко один цвет нравится гораздо больше другого, подобно тому как одно вкусовое ощущение нравится гораздо больше другого. Причина лежит в том, что цветовые ощущения не даны нам для того, чтобы решать, пригодны или нет данные тела нам в пищу. Указателями этого последнего служат удовольствие и страдание, которые являются характерными признаками добра и зла. Предметы же, рассматриваемые только со стороны их цвета, не будут ни хороши, ни вредны для еды. Если бы предметы казались нам приятными или неприятными постольку, поскольку они были бы окрашены в тот или другой цвет, то созерцание их всегда сопровождалось бы движением жизненных духов, которое, с своей стороны, возбуждает и вызывает страсти, потому что нельзя действовать на душу, не волнуя ее.

Следовательно, мы могли бы часто получать отвращение к полезным и приобретать склонность к вредным для нас вещам, поэтому не могли бы долго поддерживать своего существования. Наконец, цветовые ощущения даны нам лишь для того, чтобы отличать тела одни от других, и этой цели они достигают независимо от того, будет ли нам трава, например, казаться зеленою или красною, лишь бы тот, кому она кажется зеленою или красною, всегда видел ее, окрашенною в один и тот же цвет.