Разыскания истины

Вот почему душа не замечает колебаний, вызванных предметами в фибрах нашего тела. Ей было бы довольно бесполезно знать о

1 Это смутное умозаключение или это природное суждение, которое относит к телу то, что чувствует душа, есть не что иное, как сложное ощущение. Смотри то, что было мною раньше сказано о природных суждениях, и первую главу третьей книги.

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

99

них, и этого знания ей было бы недостаточно, чтобы решить, способны ли окружающие нас тела нарушить или поддержать экономию нашего тела; но она чувствует, как ее затрагивают ощущения существенно различные, которые, точно указывая, как относятся качества предметов к ее телу, заставляют ее очень ясно чувствовать, могут ли эти предметы повредить ей.

Далее, следует заметить, что если бы душа воспринимала лишь то, что происходит в ее руке во время ожога, если бы она видела в этом только движение и разъединение некоторых фибр, то это нимало не обеспокоило бы ее, и даже иногда из прихоти или каприза она могла бы находить в этом некоторое удовлетворение, как те причудники, которые не останавливаются ни перед чем в своих увлечениях и кутежах.

Или же, подобно тому как узник не только не станет беспокоиться, видя, как рушатся стены, в которых он заключен, но даже будет радоваться этому в надежде на скорое освобождение, — так и если мы при ожоге или каком-нибудь другом повреждении станем замечать только разъединение частиц нашего тела, то вскоре можем убедить себя, что наше счастье состоит не в том, чтобы быть заключенным в теле, мешающем нам наслаждаться тем, что должно сделать нас счастливыми, и, следовательно, мы будем радоваться при виде, как оно уничтожается.

Велика, следовательно, была мудрость Того, Кто, установив связь между нашею душою и телом, повелел нам чувствовать боль, когда в теле происходит изменение, способное повредить ему; например, если иголка входит в тело или огонь отделяет от него некоторые частицы, и повелел испытывать ощущение приятности или приятную теплоту, когда эти движения умеренны, и мы не замечаем того, что в действительности происходит в нашем теле, ни движений этих фибр, о которых идет речь.

Во-первых, чувствуя страдание и удовольствие, между которыми существует гораздо большее различие, чем по степени, мы различаем с большею легкостью предметы, вызывающие их; во-вторых, этим путем мы скорее всего узнаем, должны ли мы сблизиться с телами, окружающими нас, или отдалиться от них, и этот способ познания менее поглощает способность разума, созданного лишь для Бога; и наконец, так как страдание и удовольствие, будучи модификациями нашей души, испытываются ею как относящиеся к ее телу и затрагивают ее гораздо более, чем познание движения каких-нибудь фибр, принадлежащих телу, то это заставляет душу гораздо больше озабочиваться ими и создает более тесное единение между тою и другою половиною человека. Итак, из всего этого очевидно, что чувства нам даны лишь ради поддержания нашего тела, а не для того, чтобы открыть нам истину.