|
Спонтанность – это распознавание упакованного на семантическом континууме : …распознавание – это Брахман. Ибо поистине от распознавания рождаются… существа, распознаванием живут рожденные, в распознавание они входят, умирая. (Тайттирия-упанишада [Упанишады, 1965], с. 91.) Мир диалектичен, и в нем распакованные смыслы эфемерны. Они не субстанциальны. В спонтанности они рождаются и в спонтанность уходят, оставляя невидимый след. Спонтанность – это то, что Непостижимо . Спонтанность — это то, что действует через Меру , а не через Закон. Спонтанность – это Свобода Мира. Спонтанность — это Любовь . Спонтанность — это Гнозис , раскрытие смыслов, извлечение их из Небытия. Спонтанность – это и сам Человек. Спонтанность — это Сущее . Спонтанность – это Потенциальность Мира. Сказанное здесь звучит, как миф. И действительно, обращение к вероятностной онтологии оживляет миф древности. В европейской традиции он уходит корнями к досократикам, на Востоке – к индуизму и даосизму. Европейская наука не восприняла мифа о Мире как спонтанно распаковываемой целостности. Может быть, теперь наука или, по крайней мере, философия готова будет разыграть эту старую карту, сброшенную с рассмотрения всепобеждающей верой в механистический порядок, диктуемый законом и легко понимаемый в своей простоте? * * *Попробуем теперь охватить единым взглядом все, что было сказано выше. Нам не хотелось бы, чтобы наш подход был воспринят как экстранигилизм. Остро критическим остается, конечно, наше отношение к тому картезианско-ньютоновскому механистическому фону, на котором продолжают развиваться современные представления об эволюционизме. Но главное для нас – это позитивная сторона: возможность показать правомерность представлений о вероятностной, т. е. по существу геометрической онтологии мира, где движущим началом является не закон, а спонтанность – та спонтанность, которая обретает контуры научности, будучи записанной на языке модельных представлений. Спонтанность становится фундаментальным началом мира. Мы не можем объяснить сколько-нибудь глубоко природу спонтанности через другие научные понятия. Они все еще остаются не приспособленными для этого, хотя, кажется, и в физике стала ощущаться потребность в легализации представления о спонтанности. Если угодно, мы готовы признать, что за представлением о спонтанности стоит наше незнание. Но здесь мы должны отдавать себе отчет в том, что наука, направленная на овладение миром, всегда достигала успеха, формулируя гипотезы, за которыми стоит незнание . Незнание растет с развитием науки. И в физике – современной физике – мы ценим прежде всего то, что она расширила горизонты нашего осознанного незнания. Разве можно их сравнить, скажем, с теми горизонтами незнания, которые были сто лет назад? Новое знание открывается через осознание незнания . Когда эта работа была уже почти закончена, нам удалось познакомиться с программной статьей Нильсена – физика-теоретика из Копенгагена – в книге [McCrea, Rees, 1983, p. 261–272]. В ней подчеркивается невероятная сложность физического мира и предлагается для рассмотрения вероятностная онтология: — 129 —
|