|
Побочным эффектом этих событий явился развал СССР. Именно в результате его мы имели и имеем сегодня множество дополнительных проблем: войны в Средней Азии и Закавказье, Приднестровье, развал армии, вынужденной уходить с прежних мест дислокации, раздел армии и Черноморского флота, Чечня, сепаратизм в других бывших автономных республиках, терроризм, исламский фундаментализм, реально проникающий сегодня в Россию, НАТО, подступающее к границам, отсутствие собственного космодрома и т. д. Даже ситуация в Югославии вероятнее всего развивалась бы по другому сценарию, если бы сохранился, пусть в усеченном виде, СССР (СНГ). Я не говорю о том, какой вред нанесен этим развалом другим республикам бывшего СССР. Если у Прибалтийских республик определенный экономический резон в отделении был, поскольку уменьшение размеров и исключение над собой огромной чиновничьей Союзной машины позволяло гораздо быстрее и эффективнее проводить рыночные реформы, то раздел России, Украины, Белоруссии и Казахстана это противоестественный шаг во всех отношениях: экономическом, военно‑политическом, историческом, культурном, демографическом и т. д. Чтобы понять механизм происшедшего придется вернуться к вопросу о национализме. Сам национализм не требовал безусловного раздела СССР, потому, что большинству республик это было экономически невыгодно, и национального угнетения со стороны русских в СССР не было, но он всегда был существенным компонентом в местном раскладе политических сил. Разыгрывая националистическую карту, оппозиция могла, получив значительную поддержку населения, успешно бороться за власть, а спровоцировать националистическое выступление всегда не сложно, чуть‑чуть лжи, тенденциозно подобранных фактов и т. д. Такую возможность, естественно, постоянно приходится учитывать действующей местной власти, и в условиях слабого центра начинать маневрировать, и столбить за собой право на националистические выступления, чтобы выбить возможный козырь из рук оппозиции. Такие процессы шли везде, но только в Прибалтике национализм разыгрывался всерьез для отделения. Но одно дело оставаться в составе СССР, эта позиция позволяет оставлять за собой право на умеренно националистические выступления, и другое дело подписывать новый договор. Здесь все козыри по использованию национализма автоматически переходят к оппозиции. Поэтому в Беловежскую пущу смогли явиться только представители республик, где национализм по отношению к русским не имел заметного значения в борьбе за власть. Даже Назарбаев, практически безальтернативная политическая фигура в местном раскладе сил, не мог себе этого позволить. — 187 —
|