|
е) Основная мысль платоновского "Политика" о двойственной природе космоса, который определяется и умом и судьбой или беспорядочными телесными влечениями, что характерно также и для человеческой жизни (270 b - 274 d), использована у Плотина (I 8, 7, 4-7; I 8, 13, 16-18). Одинаково говорится у Платона (305 е) и у Плотина (IV 4, 39, 11-17) о специфике политического искусства. Аргумент Платона о невозможности разных степеней красоты, если под красотой понимается какой-нибудь один предмет (Hipp. Mai. 289 ab), повторен и у Плотина (VI 3, 11, 23-25); также и о невозможности сведения красоты только на чувственное ощущение, поскольку прекрасным может быть и многое другое, законы, поведение, науки и пр. (297 е - 298 b), читаем и у Плотина I 6, 1, 1-5. Мысли Платона о невозможности сведения искусства и его восприятия только на одни рациональные элементы (Ion. 533 е) распространяются у Плотина (V 3, 14, 1-19) и на восприятие Первоединого. 12. Общее заключение об отношении Плотина к Платону Приведенный выше материал, в котором сопоставляются тексты Плотина и Платона, указывает не только на огромную зависимость Плотина от Платона. Можно прямо сказать, что система Плотина, если не входить в детали, безусловно есть реставрация платонизма в том его виде, как он представлен у самого Платона. Но детали здесь тоже весьма интересны а) Триада основных ипостасей у Платона, несомненно, целиком перешла к Плотину. Но уже тут для историка философии и для историка эстетики чрезвычайно важны детали. Если начать с первой ипостаси, то при всем ее тождестве у обоих философов все же бросается в глаза также и разница. Можно сказать (как это мы видели и выше, с. 268), это Единое ни в одном диалоге Платона не играет центральной роли, в то время как у Плотина разговор о нем поднимается почти на каждой странице. Совершенно платонически Единое, или Благо, трактуется в "Государстве" Платона. Но в "Государстве" этой проблеме не только отведено ничтожное место; здесь больше выступает торжественный тон, чем какая-нибудь строгая логика. В "Пармениде" Платона Единое трактуется в стиле самой железной логики. Но здесь оно ровно ни с чем и никак не связано, и при построении космоса в "Тимее" о нем не говорится ни слова. Совершенно другая картина у Плотина. Абсолютная трансцендентность Единого, его полная изолированность от всего прочего и даже его полная несравнимость ни с чем другим, конечно, у Плотина на первом плане, как и у Платона символ Солнца тоже здесь фигурирует на первом плане. Однако при всем том Плотин вовсе не чужд понимать Единое как источник всего существующего, как энергию, как регулирующий принцип. Это указывает на то, что при всей своей трансцендентности Единое у Плотина все же мыслится гораздо более конкретно. Приведем два-три примера. — 258 —
|