Поздний эллинизм

Во-вторых, уже по одному тому, что Плотин является античным мыслителем, он не может остановиться только на одном том моменте мысли, о котором нельзя сказать ни того, что он существует, ни того, что он не существует. Под иррелевантным эйдосом у Плотина необходимо кроется фактическое бытие, которое вполне релевантно, то есть является только бытием и ни в каком смысле не является в то же самое время еще и небытием. В латинском языке существует термин suppositio, который указывает на предположение, полагание чего-нибудь в основу чего-нибудь, подкладывание чего-нибудь под что-нибудь. Иррелевантный эйдос у Плотина хотя и рассматривается в первую очередь только сам по себе и независимо ни от чего другого, в то же самое время вырастает на почве именно чего-нибудь реально существующего, реально предположенного, реально, так сказать, под ним "подложенного". Ведь, будучи эйдосом в чистом виде, он в то же самое время всегда является и эйдосом чего-нибудь. Поэтому красота у Плотина не есть только иррелевантный эйдос, но всегда обязательно эйдос иррелевантно-суппозитивный.

В-третьих, - и это опять-таки в связи с положением эйдоса красоты между двумя указанными у нас выше пределами существования, - всякий эйдос красоты в своей последней основе не только ни в чем не нуждается, но не нуждается также и в своей высокой или низкой оценке. Ведь он же есть воплощение Единого, которое ровно ни в чем не нуждается, поскольку оно все в себе содержит, и уже нет ничего другого кроме него. Эта самообоснованность, следовательно, переходит и к эйдосам красоты, да, кстати сказать, и вообще к эйдосам действительности, то есть к действительности как к таковой. Кроме того, эйдос, взятый сам по себе, предполагает под собой и определенного рода подоснову. Другими словами, всякий эйдос, а значит, и эйдос красоты, не только всегда оправдан в своем существовании, но он также оправдывает и все то, что им определяется и в чем он воплощается. Если воспользоваться греческой терминологией, в которой термин axios значит "достойный", то есть "достойный высокой оценки", а термин anaxios значит "недостойный", "лишенный высокой оценки", "не допускающий никакой положительной оценки", то мы можем сказать, что вся эстетика Плотина, в конце концов, анаксиологична. Правда, греческое anaxios имеет только отрицательное значение в противоположность термину axios. Мы же позволяем себе допустить маленькую модернизацию и употреблять термин anaxios не в отрицательном смысле, а в смысле отсутствия вообще всякой оценки. Такого рода модернизация античной терминологии в науке и литературе явление обычное (как, например, латинский термин revolutio вовсе не значит "переворот", но только "оборот", "обращение"). Ниже мы приведем потрясающие страницы из Плотина о том, что все существующее существует именно так, как надо существовать, что в конце концов, решительно все позволено и решительно все на свете оказывается или может быть прекрасным, и что все на свете оказывается или может быть безобразным. Ниже (с. 730-73f) мы увидим, что это есть не что иное, как результат античного пантеизма, то есть обожествления материальных сил природы и общества подобно тому, как это обожествление было в античности результатом слабого развития личности, то есть результатом слишком вещественного понимания личности, то есть результатом тысячелетней культуры общинно-родовой и рабовладельческой формации.