|
Через два года после прибытия Прокла в Афины Плутарх скончался, но перед смертью завещал своему ученику Сириану заботиться о Прокле, каковую обязанность тот всегда и выполнял с большой охотой и любовью. Сведения эти сообщает биограф Прокла Марин (гл. VI-XII). Несомненно, Прокл обладал огромным философским дарованием. Тот же Марин (XIII) сообщает, что уже к 28-летнему возрасту Прокл не только написал много работ, но, главное, написал свой комментарий на платоновского "Тимея". А что представляет собой этот комментарий Прокла, мы теперь это знаем лучше всякого Марина. Комментарий Прокла к "Тимею" - одно из самых замечательных произведений античной философии. Он поражает не только своими размерами, занимая в современных европейских изданиях больше тысячи страниц, но он свидетельствует как о глубине и разнообразии своих источников, так и о продуманной философской теории автора. Изложение пестрит десятками, если не сотнями разных цитат из прежних философов, постоянной тенденцией сопоставлять эти прежние взгляды и делать из них выводы, а также очень меткими и острыми формулами разнообразных диалектических конструкций. Это - во всех отношениях уникальное произведение не только для античности, но и для всей истории философии; и закончено оно было человеком, которому не было еще 28 лет. Об этом комментарии Прокла к "Тимею" - ниже (с. 52). Интересно то, что говорит биограф Прокла Марин (XXXVIII) о любимых сочинениях Прокла: "Более всего он ценил свои записки о "Тимее", но и записки о "Теэтете" тоже любил. И не раз он говорил, что, будь на то его воля, он из всех старинных книг оставил бы только оракулы да "Тимея", а все остальные уничтожил бы для нынешних людей, которые только себе же вредят, подступаясь к книгам неискушенно и опрометчиво". Здесь можно только выразить некоторое сомнение относительно "Оракулов", то есть, очевидно, "Халдейских оракулов". У Прокла действительно была высокая оценка этой халдейской литературы; и сам он, как мы увидим ниже (с. 289), вполне непосредственно их использовал. Но дело в том, что дошедший до нас анонимный трактат "Халдейские оракулы" ни в какой мере не идет в сравнение с Проклом в отношении силы диалектической систематики. Вероятно, эти "Оракулы" нравились Проклу, скорее, своим повышенным религиозным настроением и известного рода фантастической тенденцией. Именно этим последним обстоятельством объясняется тот факт, что духовная энергия Прокла уже в эти ранние годы его жизни проявлялась не только в виде изучения великих мыслителей прошлого и не только в продумывании собственных глубоких теоретических концепций. Марин (XVIII) сообщает еще и о том, что Прокл дни и ночи проводил в молитве, в "орфических" и "халдейских" очищениях и в исполнении всяких других религиозных обрядов. Ввиду какой-то общественной смуты (возможно, в связи с языческо-христианским антагонизмом) ему пришлось однажды даже покинуть Афины и уехать в Азию, откуда он, впрочем, через год вернулся (XV). — 20 —
|