|
а) Если идея порядка действительно имеет такое большое значение в эстетической терминологии Ямвлиха, то естественно ожидать, что такое же большое значение принадлежит и принципу меры (metron). Ведь если что-нибудь упорядочено, то тут же возникает и вопрос о том, как именно осуществляется порядок. Он осуществляется так, что при сравнении одного момента действительности с другим моментом возникает возможность и даже необходимость измерять одно при помощи другого, то есть устанавливать, каким образом одно входит в состав другого. Поэтому мера является либо в виде принципа упорядочения, либо в виде процесса упорядочения, либо в виде его результата. Подобного рода терминологические оттенки и можно наблюдать в текстах из Ямвлиха. Что касается измеряемого, а также и процесса измерения, то у Ямвлиха имеется такой текст (I 147, 24-27), где говорится о "мере участия" низших сфер в той высшей жизненной сфере, которая именуется Афиной. "Мера" здесь, очевидно, не просто степень участия, но означает также и известного рода соразмерность, благоустроение. Что касается упорядочения и измерения как исходного принципа, то интересен в этом отношении один текст Ямвлиха о времени (к "Тимею", фрг. 63, Дилл.): "...время является мерой, но не в смысле измеряющего движение [космоса], и не потому, что оно само измеряется движением, и не в смысле указания на круговращение [неба], и не потому, что оно выявляет самого себя [как такового], но в смысле виновника и такого "единого", которое объединяет Все". Ясно, что отношение отдельных моментов внутри времени Ямвлих тоже понимает художественно. В другом тексте, желая вскрыть "образ вечности", Ямвлих говорит, что вечность есть "неизмеримая мера умопостигаемого" (Procl. In Tim. III 33, 1-10). Это значит, прежде всего, что умопостигаемому тоже свойственна своя мера, но, очевидно, не в смысле отношения одной вещи к другой, а в том смысле, что ум соотносит себя с самим же собой. Другое дело, когда ум оказывается мерой для всего материального. Здесь ум соединяет все становящиеся моменты в одно неделимое целое, однако так, что вещи от этого не теряют своих начал, середин или концов. Как нетрудно догадаться, здесь проводится общепринятая теория Платона о времени как подвижном образе вечности. В вечности слиты в одно целое все начала и концы. Но в результате действия принципа меры все эти моменты даются во времени и сплошно, непрерывно, и в то же время раздельно, то есть с наличием начал, середин и концов. В свете такого универсально-космического понимания "меры" делается понятным и утверждение Ямвлиха (247, 23-25), что из той небесной чаши, в которой замешаны все божественные, демонические и человеческие души, в результате действия "демиургических логосов" каждый тип души "получает в удел подобающую себе меру своей связи [с космическим целым]". — 200 —
|