|
Диктатура чего-с, пардон-с? Ему преподаватель говорит: Пролетариата. Мерси-с, - отвечает Небольсин. Значит, политическая власть, в отличие от Петрограда 1917-го и Грузии 1921- го, уже сформулировала себя как диктатура. А «чего-с»? Ну, пусть пока оставим «пролетариата-с». Потому что это уже не имеет ни малейшего значения! Дальше. Надо же нам как-то идти дальше. 1956 год - все-таки продвинулись, согласитесь. Московская кухня московской коммунальной квартиры, это я наблюдал лично. Выходит на кухню старая большевичка с ленинским религиозным (фу, революционным! - кстати, фрейдистская оговорка) стажем. Конечно, по имени Роза Соломоновна. Конечно, муж репрессирован в 1937-м, конечно, сын погиб на войне - все нормально. Но ее лицо выражает полный энтузиазм. Она держит в руке «Известия»: «Смотрите, впервые за все время советской власти здесь написано не диктатура пролетариата, а диктатура народа». Ну мы, конечно, можем сказать, что она - выжившая из ума идиотка. Но на самом деле она воспроизвела определенный штамп политической рефлексии в отношении фундаментальнейшей идеи абсолютной власти. Ведь уже в это время, 1956 год, оттепель, «диктатура» - это неудобно. Сталин, кстати, этим словом не злоупотреблял, очень часто его вычеркивал. Вообще Сталин очень много вычеркнул из политической риторики ранних советских лет. А тут была «диктатура народа». В то время я не занимался политической философией и не полез смотреть это место в «Известиях». Что я, с ума сошел, у меня дел было по горло! Заметьте, Роза Соломоновна, дядя Сандро, тот же Небольсин, да и (пока еще секретарь ЦК) Никита Сергеевич Хрущев, они были все включены в сферу политической рефлексии, в «поле» политики, так сказать, центром которого была идея: политическая власть как абсолют. Причем включены они были на равных основаниях. Последнее очень важно. Без этого феноменология абсолютной политической власти невозможна. А что значит абсолют в каких-то самых элементарных феноменологических выходах? Это значит не только «одно и никакого другого», «одна и никакая другая». Само понятие «абсолютность» в применении к политической власти как бы работает в двух направлениях: и экстенсивном, и интенсивном. Экстенсивно - она полагает себя самой абсолютной в отношении любой другой политической власти, в любой другой стране. Это ее экстензия. В порядке интенсивном - она полагает себя абсолютной в отношении любых вариантов и версий внутри себя самой, которых просто не должно быть. Отсюда и - «на равных основаниях». То есть не должно быть никакой другой власти ни вовне, ни внутри ее, ни в той сфере, в которой она властвует. — 27 —
|