|
Если человек двойственное в вышеуказанном смысле этого слова существо, то его половины должны находиться в таком же взаимном отношении, в каком находятся чаши весов или, еще лучше, в каком находится свет неподвижных звезд к солнечному свету: с исчезновением эмпирического я является другое я, и наоборот, подобно тому, как с восходом солнца исчезают для нашего глаза звезды, с заходом же его снова появляются. В таком отношении находятся между собой и содержания памяти половин человеческого существа. Итак, если мы посчитаем метафизический индивидуализм доказанным, то, став на дедуктивную почву, мы можем сказать, что его нельзя доказать иначе, как исходя из тех психических состояний, в которых ослабление эмпирического сознания и эмпирического самосознания облегчает появление трансцендентального субъекта. Такие состояния, и притом доступные опыту, переживаем мы во время сна, и они наполняют целую треть нашего существования. Значит, в деле доказательства справедливости метафизического индивидуализма изучение сновидения представляет наиболее шансов. Значит, открывающийся в сновидениях мир служит эмпирическим базисом индивидуализма; как внешний мир должен дать разгадку мировой тайны, так и этот мир должен дать разгадку человека. Было бы просто-напросто недоразумением не признать за миром, открывающимся в сновидениях, значения эмпирического базиса именно потому, что представления, возникающие во время сна, призрачны, не реальны. Они уже реальны как явления, да к тому же для преследуемых нами целей вопрос о том, призрачны они или нет не имеет никакого значения, для нас важен только факт, что у нас бывают сновидения и что каждый раз с наступлением сновидения, каково бы ни было содержание сновидения, у человека являются определенные функции, не имеющие никакого сходства с функциями, имеющими место во время его бодрствования. И относительно качества этих функций, если мы будем считать индивидуализм доказанным, можно сказать кое-что a priori. А именно. Если наш субъект только, видимо, делится границами нашего неисчерпывающего свой объект самосознания на две половины, эмпирическую и трансцендентальную, то не может быть, чтобы эти половины были совершенно различной природы, а потому отнюдь не могут быть различны и их функции: обе половины должны быть и познающими, и водящими. Этим самым ожидаемые от трансцендентального субъекта функции, определенные нами выше по отношению к условиям их наступления, были бы теперь определены и со стороны их качества, после чего можно бы было совершенно свободно говорить о водящем и познающем трансцендентальном я. — 43 —
|