|
И сомнамбулическое сновидение наступает при таких же внутренних условиях, как и обыкновенное. В сомнамбулизме глазные яблоки направлены внутрь и вместе вверх, и уже Аристотелю было известно, что то же явление, хотя в меньшей степени, обнаруживается и в обыкновенном сне. Если же Аммиан Марцеллин выдает за мнение Аристотеля то, что будто с наступлением сновидения взор снова направляется вперед,* то это не подтверждается новейшими писателями. Далее. Что видения сомнамбулизма сопровождаются словами, это только усиленная степень того явления, что в обыкновенном сне нередко происходит хотя и не переходящее в правильную речь движение губ, что часто даже и во время бодрствования, если мы находимся в состоянии рассеянности, то есть если мы погружены в самосозерцание, приходят в деятельность мускулы речи. * Ammianus Marcellinus. Histor. XXI. Хотя грезы человека, спящего обыкновенным сном, и существенно отличны от видений сомнамбул, тем не менее они обнаруживают такое родство с ними, что, когда те и другие в средних состояниях сна являются в смешанном виде, то их нельзя отличить друг от друга, почему всегда бывает опасно полагаться на показания сомнамбул, принимающих видения обыкновенного сна за сомнамбулические. Если в исключительных случаях сомнамбулы, пробудившись от своего сна, вспоминают свои видения, то они рассказывают о них, как о сновидениях, чего не могло бы быть, если бы представления, имеющие место в состояниях обыкновенного и сомнамбулического сна не оказывали одинакового влияния на внутреннее сознание. Далее. Замечено, что как натуральный, наступающий помимо лечения, так и искусственный*, вызываемый магнетизерами, сомнамбулизм является легче ночью, чем днем, и настоящий обыкновенный сон, согласно Дюпоте и другим, представляет даже самое пригодное для вызова сомнамбулизма состояние.** Поэтому сон есть уже слабый сомнамбулизм и занимает середину между сомнамбулизмом и бодрствованием. Только в том случае, когда мы будем смотреть на сомнамбулизм как на углубленный, усиленный сон, мы придем к правильному пониманию его явлений; если же считать его, как это делает Вирт,*** средним состоянием между сном и бодрствованием, то явления его получат совершенно превратный вид. Если над сомнамбулами проводятся мучительные операции, а они их не чувствуют, если их нельзя разбудить ни давлением, ни резанием, ни жжением, ни сильнейшим шумом, то это представляет собой только высшую степень бесчувственности, обнаруживающейся у человека, спящего обыкновенным сном, которого, согласно воззрению Вирта, надобно было бы считать не иначе, как мертвым. — 28 —
|