|
Несомненно, очевиден метафизический оптшгом, которым вдохновлена эта доктрина тюрения. Какое бы глубокое влияние ни оказш на нее платонизм, Августин ни на мин)гу не допускает ни того, что материя дурв, ни того, что душа соединена с телом в наказание за грех. Однажды освободившие! от гностического дуализма манихей-цев,ш никогда больше не впадал в него. На-оборт, Августин без конца повторял, что существующие отношения души и тела не тавды, какими они были когда-то и какими долзны стать. Тело человека не темница его души—оно стало ею вследствие первород-ногсгреха, и первейшая цель нравственной жизм — это наше освобождение от него. Представляя Собой неизменность, Бог есть полнота бытия; следовательно, Он — абеяютное и неизменное Благо. Созданная из нчего природа человека блага постольку, и»скольку она есть, но в этой именно сте-пеш она блага. Таким образом, благо пропорционально бытию; отсюда следует, что проивоположность блага, которая есть зло, не южет рассматриваться как бытие. Строго пворя, зло не есть. То, что обозначается этии словом, сводится к отсутствию блага в 102 Глава П. Латинские отцы и философи некоторой природе, которая должна им обладать. Именно это имеют в виду, говоря, что зло есть некоторое лишение. Следовательно, падшая природа есть зло постольку, поскольку она искажена грехом, но она есть благо постольку, поскольку она природа; точнее, она есть то добро, в котором существует зло и без которого она не могла бы существовать. Этот тезис позволяет объяснить наличие зла в мире, созданном благим Богом. Если речь идет о естественном зле, то следует вспомнить, что всякая вещь, взятая сама по себе, хороша, поскольку она есть. Разумеется, всякое создание в конце концов погибнет, но, если судить, имея в виду Вселенную, то разрушение одного восполняется появлением другого, и, как слоги, составляющие поэму, сама эта последовательность создает красоту Вселенной. Что касается морального аспекта, то он возникает лишь в действиях разумных созданий. Поскольку эти действия зависят от суждения разума, они свободны; нравственная вина возникает оттого, что человек злоупотребляет свободой воли*. За это несет ответственность он, а не Бог. Несомненно, можно возразить, что Богу не следовало бы наделять человека такой волей, которая способна пасть, и во всяком случае нужно признать, что свобода воли не есть абсолютное благо, поскольку она неизбежно сопряжена с опасностью. Но тем не менее это есть благо и даже условие величайшего из благ — блаженства. Быть счастливым — конечная цель каждого человеческого существа; чтобы им стать, человеку нужно отвернуться от себя и обратиться к Высшему Благу, возжелать его и достичь — следовательно, ему нужно стать свободным. Вместо этого человек отвернулся от Бога, чтобы заниматься собой и получать удовольствие от вещей, которые ниже его. Именно в этом заключается грех, который ничто не делало неизбежным и за который несет ответственность только сам человек. — 113 —
|