|
Поэтому вопрос стоит так: обладаю ли я дополнительной информацией, необходимой для оправдания моего вывода о существовании других сознаний? Кажется, что нет. В примере с магнитофоном мой вывод опирался на дополнительное знание о массовом производстве этих устройств и их внутреннем механизме. Однако в случае с другими сознаниями у меня, по-видимому, нет такого дополнительного знания. Мое сознание радикально отличается от всего того, с чем я когда-либо имел дело. Вывод о том, что раз у меня есть сознание, то оно должно быть и у других людей, похож на вывод о том, что если я в первом * Мой пример заимствован из работы: Peter Carruthers, Introducing Persons (London: Routledge, 1986), p. 20. — Примеч. автора. 114 встретившемся мне цветке обнаружил фею, то и в других цветках должны жить феи. То, что я обнаружил в первом цветке, настолько странно и необычно, что мой вывод был бы совершенно неоправдан. Так что у меня нет пока оснований верить в то, что наряду с моим существует сознание и у других людей. 2. Подход логического бихевиористаИмеется еще один способ разрешить затруднения с существованием других сознаний — решение, предложенное логическим бихевиористом. Рассмотрим растворимость кусочка сахара. Растворимость, как известно, представляет собой диспозиционное свойство: растворимость куска сахара состоит в том, что если бы кусок сахара был опущен в воду при соответствующих обстоятельствах, то он растворился бы. Истинно по определению, что нечто растворимо, когда предрасположено растворяться в воде, точно так же, как истинно по определению, что все жеребцы принадлежат к мужскому полу или что все треугольники имеют три стороны. Некоторые философы предполагают, что ментальные свойства как раз и являются диспозиционными. Они считают, что все утверждения о сознании можно без остатка перевести в утверждения о поведенческих предрасположенностях. В этом состоит тезис логического бихевиориста. Возьмем, например, боль. Сказать, что кто-то испытывает боль, как раз и означает, с точки зрения логического бихевиориста, утверждать, что этот человек имеет физическую предрасположенность к определенному поведению —вздрагивать, издавать крики и т.п. Истинно по определению, что человек, испытывающий боль, предрасположен вести себя определенным образом. Боль не является чем-то таким, что нам нужно открывать. Если бы логический бихевиоризм был верен, то он смог бы разрешить две классические философские проблемы связанные с сознанием. Прежде всего он смог бы объяснить 115 каким образом такие материальные объекты, как наши тела, могут обладать сознанием. Иметь сознание — значит облапать надлежащими поведенческими предрасположенностями. И это все. Нам больше не нужно искать в мире какое-то мистическое духовное «нечто» в дополнение к физическим объектам и их физическим предрасположенностям. «Дух в машине», говоря словами бихевиориста Гилберта Райла (1900— 1976), исчезает. — 71 —
|