Они же были среди инициаторов многих массовых движений экологической направленности. Научным данным, наконец, отводится ведущая роль и в определении масштабов экологической опасности. Мы видим, что в данном случае ученые далеко не ограничиваются созданием средств для осуществления поставленных перед ними извне целей, но сами обнаруживают проблему, причем проблему прежде всего социальную и лишь вследствие этого — научную. Наука, таким образом, не только обслуживает человека плодами своих открытий и привлекает своими перспективами, но и заставляет его беспокоиться за свое будущее, требует от него решений и действий. — Возникновение экологической опасности и ее обнаружение, (464) — первые формулировки проблемы и последующие ее уточнения, — выдвижение целей перед обществом и создание средств для их достижения — все здесь оказывается замкнутым на научную деятельность. Многие мыслители прошлого ждали от научного знания ответов на вопросы о смысле бытия, о месте человека в мире, о правильном устройстве человеческой жизни и именно в этом видели практическое предназначение науки. Однако теперь ее мировоззренческая значимость выявляется совсем в иной плоскости: ее развитие, вызванные ею изменения в жизни общества и в мире человека во многом определяют специфические для нашего времени формы постановки и обсуждения этих вопросов. Пронизав сферу средств деятельности и укоренившись здесь, наука довольно скоро начала затрагивать и самые основания деятельности. Ее участие теперь далеко не ограничивается той стадией, когда смысл и цели деятельности уже заданы, очерчены и определены, и надо лишь найти надлежащие средства. Напротив, она заявляет о себе и в момент определения смысла и выбора цели. Но если признается, что научное знание причастно к определению смысла и целей человеческой деятельности, то отсюда с неизбежностью следует, что и тезис о ценностной нейтральности науки вовсе не безупречен. Ведь людские ценности с наибольшей полнотой проявляются именно тогда, когда люди определяют смысл и цели того, что они делают. Ущербность позиции, утверждающей ценностную нейтральность науки, с особой остротой обнаруживается тогда, когда плоды научного прогресса несут людям зло. (465) Подобное случилось, например, после уже упоминавшихся событий, связанных с созданием и использованием атомного оружия в 1945 г. Эхо атомных взрывов, прогремевших над Хиросимой и Нагасаки, достигло и сообщества физиков, поставив их перед сложным моральным выбором. Этос профессиональной науки подсказывал им путь, позволяющий снять с себя бремя социальной ответственности. Для этого было достаточно прибегнуть к спасительной мысли о том, что ученые лишь поставщики средств и их не касается то, как эти средства используются. Однако критическая ситуация обнаружила, что на деле власть этих нормативных стандартов далеко не безгранична и что высокие идеалы «малой науки» прошлого вовсе не выветрились под напором приземленных ценностей «большой науки» настоящего. — 308 —
|