|
Можно ли вслед за Ламетри уподобить человека машине? Если человек только машина, то качества, присущие человечеству, например мышление, нравственность, не имеют корней в человеческой природе. Стало быть, мораль, свобода, достоинство и благородство, мышление, глубокомыслие, рациональность – все это иллюзорные образования. Однако сама идея “человека-машины”, по мнению известного специалиста по логике и методологии научного познания Джозефа Агасси, может означать и нечто иное: человек – не просто машина, а особая машина, которая благодаря своим особым качествам умеет страдать, проявлять благородство, достоинство. Джон Пассмор в своей книге “Способность человека к самосовершенствованию” писал: “Идея о том, что человек есть машина, чье совершенствование можно приравнять к техническому усовершенствованию (то есть усовершенствованию в индустриальной цивилизации), – эта идея способствует разрушению таких чувств, как симпатия, сострадание, добросердечие”[58]. Современные дискуссии вокруг метафоры Ламетри вызывает ряд труднейших проблем. Думает ли вещество? Как соотносится умственное и телесное? При этом углубляется интерес к классической проблеме тела и духа. Если утверждение “человек просто машина” может вызвать возражение, то утверждение “человек-машина” может оказаться истинным. Последние научные открытия свидетельствуют о том, что мы слишком мало знаем о машинах, чтобы делать вывод, так это или нет. Об этом предмете можно говорить только гипотетически... В научной фантастике наших дней широко распространена идея человека-робота. Ее прародители – плоды фантазии средневековья: гомункулусы, инкубы и суккубы, големы. С чисто феноменологической точки зрения, отмечает Агасси, разница между магическими человеческими существами и научно-фантастическим человеческим существом такая же, как между сверхъестественными существами и сверхинтеллектуальными лупоглазыми чужаками. Эта разница пробуждает нашу амбивалентность, когда мы вроде и отрицаем магию, когда мы выступаем полностью за науку, но одновременно оставляем место сомнениям. Действительно, сходство между этими существами даже сегодня рождает тайную мысль о том, что люди – не просто роботы, что мы принадлежим к этому виду так же, как мы принадлежим семье. Но можно ли вообразить робота, живущего семьей? У Декарта спросили: могут ли часы родить? Самуэль Батлер ответил – да. Тогда можно задать еще один вопрос: могут ли роботы иметь друзей? Этот вопрос ставит многих в тупик. Философия эпохи Просвещения блестяще отражена в работе Генриха Гейне “Религия и философия в Германии”, в которой он рассказывает об изобретенной англичанином машине. Она в точности копировала человека. Эта машина приставала к своему хозяину с просьбой: “Дай мне душу!”. Но этого хозяин сделать не мог. В романе Мэри Шелли “Франкенштейн, или Современный Прометей” ситуация иная – там отталкивающее чудовище жаждет любви. Ему нужна близкая душа, а сам хозяин оказывается бессердечным... — 39 —
|