|
[462] Приведу современный пример. Предположим, некий россиянин, посетивший Европу и Соединенные Штаты, возвращается в Россию и рассказывает друзьям и знакомым, что Запад — несвободное общество. Он аргументирует это тем, что в Америке повсеместно запрещено курение, в европейских странах невозможно плюнуть на улице, не нарвавшись на штраф, про бутылки пива в пакетах и так далее. Разумеется, друзья и знакомые поднимают его на смех, говоря, что все вышеперечисленное — проявления высокой культуры, а его реакция — азиатская дикость. Однако именно такой была реакция западных исследователей Востока на столкновение с чужими обычаями: всякий запрет они воспринимали как проявление «рабского духа» и «деспотизма» и ставили себе в заслугу отсутствие такового у себя на родине. С другой стороны, свои собственные табу они ценили очень высоко, как проявление именно культуры. Поэтому закрытые лица восточных женщин означают «рабство», подмывание из кувшина после посещения туалета в лучшем случае — смешно, а вот невозможность помыть руки или грязные полы — это проявление дикости и бескультурья. [463] Разберем, как работает эта система встроенных метафор, и заодно выполним небольшое упражнение в ориенталистской литературной критике. Мы намеренно обращаемся к материалу, максимально далекому от саидовских анализов. Возьмем известнейшее место из набоковской «Лолиты»: сцену из начала второй части, когда Гумберт оправдывает себя перед девочкой. Приведем отрывок в двух вариантах — английском и набоковском русском. Итак, Гумберт говорит: …Что бы ни произошло, я останусь твоим опекуном и, если ты будешь вести себя хорошо, надеюсь, что в близком будущем суд узаконит мое опекунство. Забудем, однако, Долорес Гейз, так называемую судебную терминологию — терминологию, находящую рациональным определение: «развратное и любострастное сожительство». Я вовсе не преступный сексуальный психопат, позволяющий себе непристойные вольности с ребенком. Растлением занимался Чарли Хольмс; я же занимаюсь растением , детским растением, требующим особого ухода: обрати внимание на тонкое различие между обоими терминами. В английском оригинале это выглядит так: Through thick and thin I will still stay your guardian, and if you are good, I hope a court may legalize that guardianship before long. Let us, however, forget, Dolores Haze, so called legal terminology, terminology that accepts as rational the term «lewd and lascivious cohabitation». I am not a criminal sexual psychopath taking indecent liberties with a child. The rapist was Charlie Holmes; I am the therapist — a matter of nice spacing in the way of distinction. I am your daddum, Lo. (Я не криминальный сексуальный психопат, позволяющий себе непристойные вольности с ребенком. Развратителем (rapist) был Чарли Хольмс; я же — терапевт (therapist), здесь тонкая разница.) — 381 —
|