|
Но и здесь еще не конец всем несообразностям, происходящим на выборах. Мы стоим за общий принцип, признанный и толкователями конституции, учившими, что законодательная и исполнительная власть должны быть разделены, а выборы грешат против этого общего принципа, и не только в этом, а еще и в других отношениях, хотя и не так буквально, как в только что приведенном примере. Номинально юристы не состоят на службе у правительства и на жалованье у государства, но на практике они входят в состав организации исполнительной власти. В механизме отправления правосудия они играют далеко не последнюю роль. Работа этого механизма доставляет им заработок; для благополучия их не столь важно, чтобы было удовлетворено правосудие, сколько нужно, чтобы при удовлетворении его была соблюдена их выгода. Как интересы офицеров обособлены от интересов армии и нередко даже идут с ними вразрез, так и у адвокатов и стряпчих есть свои интересы, нередко прямо враждебные скорому и дешевому исполнению закона. И замечательно, что эти враждебные делу интересы всегда берут перевес над другими, и настолько сильный, что некоторые юристы утрачивают даже способность смотреть на вещи с какой-либо иной точки зрения, кроме профессиональной. Мы своими ушами слышали, как один стряпчий с негодованием говорил об убытках, нанесенных его собратьям по профессии парламентским Актом о судах (County Courts Act), конечно рассчитывая на полное сочувствие со стороны своих слушателей, хотя и не принадлежавших к этой профессии! Если, как всем известно, у юристов совесть не из особенно чутких, нужно ли посылать их в парламент для того, чтобы составлять законы, которые, между прочим, они же сами будут и применять, причем могут быть затронуты и личные их интересы? Неужели адвокаты, сплошь и рядом взимающее плату за то, чего они не сделали, и стряпчие, требующие такой непомерной платы за свои услуги, что для них понадобилось установить особую таксу, определяемую специальным учреждением, - неужели эти господа так неподкупны, что их не опасно назначить на ответственный пост, где иной раз соблазняются и самые бескорыстные? Тем не менее в данный момент в палате общин заседает 98 юристов, из них человек 60 практикующих, остальные - удалившиеся от дел, но, несомненно, сохранившие взгляды и понятия, усвоенные ими в продолжение своей профессиональной карьеры. Эти критические заметки относительно поведения избирателей вовсе не обязывают нас прийти к выводу, что ни один человек, принадлежащий к аристократии или чиновничеству, не должен быть избираем в парламент. Безопаснее было бы применять и в этих важных случаях общий принцип, который, как мы видели выше, сам парламент признал и узаконил для случаев маловажных. Мы не станем, однако, утверждать, чтобы при случае нельзя было сделать исключение там, где на это есть основание. Мы стремимся только доказать, что невыгодно, неполитично избирать в парламент такой огромный процент членов, принадлежащих к правящим классам, - классам, интересы которых расходятся с интересами общества в широком смысле слова. Мало того, что больше трети всего состава правящего класса входит в состав законодательной власти, образуя отдельную палату; надо было еще и в палату общин насажать моряков, юристов и военных, т. е. людей, которым выгодно заодно с аристократией поддерживать существующий строй, а ведь таких членов там почти половина: это наглядно показывает несостоятельность избирателей. Из 654 человек, ныне {В 1857 г.} составляющих нижнюю палату, только 250 достойных, с классовой точки зрения, или хотя бы только допустимых (ибо мы включили сюда многих и таких членов, которые имеют спорные права на избрание); это свидетельствует о чем угодно, только не о здравом уме народа. В учреждение, основанное для защиты интересов английского народа, этот народ пусть посылает лишь таких представителей, интересы которых совпадают с его интересами, а не две трети тех, чьи интересы расходятся с его собственными; это неумно до невероятия и уже никак не говорит в пользу теории представительства. — 162 —
|