|
Поставивший себе высокую планку требований идеального достоин, конечно же, уважения, но мы вправе задаться фармакометрическим вопросом: нет ли здесь какого-нибудь «слишком»? Вспомним изречение Лао-цзы: «Человек, стоящий на цыпочках, долго не простоит». Отказывающийся от Lassensein, не позволяет быть в себе «слишком человеческому»: он добровольно выбирает жизнь в неудобной позе, в некоей подвешенности — словом, «на цыпочках». Отказываясь от «правила левой руки» и от аккомпанемента глиняной мелодии, субъект резко понижает порог своей экзистенциальной безопасности, и любой мелкий эксцесс, с которым легко справляется «обыкновенное человеческое», становится для него фактором риска. Хорошей иллюстрацией к теме отложенных соблазнов служит небольшая повесть М. Вальзера «На всем скаку». Ее сюжет развивается на одном из альпийских курортов, куда «рассказчик» приезжает вместе с женой отдохнуть. Супруги отсыпаются, загорают, посиживают в ресторанчике за бутылкой вина (погружаются в «о-быкновенное человеческое»). И вот, в этом самом ресторанчике они встречают пару, сразу обращающую на себя внимание. Он и она, красивые, молодые, энергичные, буквально излучающие динамизм. Не пьют вина, не курят, они пришли на полчасика послушать музыку и выпить сок — а дальше все расписано: водные лыжи, ночное купание. Утром — ранний подъем и совместные занятия наукой (какой-то экологический проект): здоровый образ жизни, напряженный жизненный ритм. Пары знакомятся; рассказчик и его супруга не устают выражать восхищение, смешанное с легкой завистью. Кажется, что их новые знакомые просто живут в «лучшем из лучших миров». Дальше сюжет этой повести разворачивается так: образцовый муж отправляется кататься на яхте (или на водных лыжах), но попадает в шторм и не возвращается. На поиски отправляются спасатели. Проходят сутки, усилия спасателей не увенчались успехом; большинство отдыхающих, в том числе и собственная жена считают его погибшим. И вот жена (вдова?) приходит в гости к рассказчику и его супруге. Ее обуревают горе, неопределенность, страх, но одновременно... чувство вдруг обретенной «свободы», вместе с которой высвобождаются также ее соблазны (за годы их «успешного преодоления» они не перестали быть соблазнами!). И теперь, находясь в гостях, героиня повести вдруг закуривает сигарету («можно я попробую?») и выпивает рюмку, затем вторую. Ее охватывает состояние, похожее на эйфорию и одновременно на истерию, — она без умолку что-то говорит, рассказывает неожиданные подробности ее брака, казавшегося со стороны почти земным раем. Как человек, долго пребывавший в подвешенном состоянии, она срывается, «на всем скаку» пускается во все тяжкие, так что вернувшийся муж (его все же удалось спасти) обнаруживает жутковатую картину... — 58 —
|