|
находятся только на второй ступени, которая началась при Serrar di Consiglio ("Закрытие Совета" (итал.) (134) в 1198 г. Что до герцогов, которые у них некогда были и которыми их попрекают, то, что бы ни гласило Squittinio della liberta veneta ("Голос о свободе Венеции" (итал.)(135), доказано, что они вовсе не были их государями. Мне не преминут привести в качестве возражения Римскую Республику, которая, скажут, развивалась совершенно противоположным путем, переходя от монархии к аристократии и от аристократии к демократии. Я весьма далек от того, чтобы об этом думать таким образом. Первые установления Ромула (136) были смешанным Правлением, которое быстро выродилось в деспотизм. В силу особых причин Государство погибло преждевременно, как умирает младенец до того, как достигнет зрелого возраста. Изгнание Тарквиниев явилось подлинной эпохою рождения Республики. Но она не приняла вначале постоянной формы, потому что была сделана лишь половина дела, так как не был уничтожен патрициат. Ибо поскольку при этом наследственная аристократия, которая является наихудшим из видов управления, основанных на законе, продолжая сталкиваться с демократией, этой формой Правления, неустойчивой и колеблющейся, не была упрочена, как это доказывал Макиавелли (137) с появлением Трибуната: только тогда появились настоящее Правительство и подлинная демократия. В самом деле, тогда народ не был только сувереном, но также магистратом и судьею. Сенат был лишь подчиненною палатою, предназначенной ограничивать и концентрировать Власть: а сами Консулы, хотя и патриции, хотя и первые магистраты, хотя и военачальники с неограниченной властью на войне, были в Риме лишь выборными главами народа. С тех пор Правление следует своей естественной склонности и явно тяготеет к аристократии. Поскольку патрициат уничтожался как бы сам собою, аристократия находилась уже не в корпорации патрициев, как это имеет место в Венеции и Генуе, а среди членов Сената, состоящего из патрициев и плебеев, и — 87 —
|