Об искусстве рассуждения

лучше предрасположенные органы; тот, чьи органы полу­чают более яркие и разнообразные впечатления и легче приобретают привычки, становится в соответствии с родом своих привычек поэтом, оратором, философом и т. п., в то время как другие остаются такими, какими создала их природа. Не будем же слушать тех, кто беспрестанно повто­ряет: «остаются лишь тем, кем родились,— поэтами, орато­рами и т. д. вовсе не становятся»; это, следуя предрассудку, говорит тщеславие.

Правда, как я доказал в другом месте *, начало всему в нас положила природа, так как, создавая органы нашего тела, она определила наши потребности и способности. Стало быть, наши первые движения — следствие толчка, который дала природа; именно она их производит, но только мы сами, повторяя их, приобретаем привычки, вследствие чего эти привычки, которых мы бы не имели, если бы не природа, становятся нашим произведением.

Есть качества, в приобретении кото­рых мы не сомневаемся, потому что помним время, когда их у нас не было. Не дает ли это основание для предположения, что среди ка­честв нет ни одного, которое не было бы приобретено? Почему душа при­обретает их в преклонном возрасте, если она не приобрела их в юном возрасте? Сейчас я вынужден исследовать, чтобы обучиться, а в детстве я обучался, не исследуя? Правда, память не сохраняет следов этих первых исследо­ваний, но чувство, которое уведомляет нас ныне о тех ис­следованиях, которые мы делаем, не позволяет нам сомне­ваться в том, что и в прошлом мы ими занимались.

Если у нас нет никакого воспомина­ния о первых минутах нашей жизни, то как, скажут, сможем мы поставить себя в такое положение, чтобы почув­ствовать себя в точности такими, ка­кими мы были? Каким образом мы вызовем у себя ощущение того состояния, которого больше нет и которое мы не можем вспомнить?

Невежество всегда отбрасывает какие бы то ни было суждения относительно этого и считает невозможным все, чего не понимает. История наших способностей и идей

кажется совершенно фантастическим романом таким умам, которым недостает проницательности; легче заставить их замолчать, чем просветить. Как много в физике и астро­номии открытий, которые невежды когда-то считали невоз­можными! Современным невеждам, без сомнения, очень хотелось бы отрицать эти открытия, однако они ничего не говорят, а наиболее ловкие прикрывают недостаток позна­ний молчаливым согласием.