Нравственная философия

... Купим ценою долгого испытания право вступления в подобное общество. Как сметь нарушать святыню душ прекрасных и благородных? домогаться насильственного в них втеснения? К чему с излишней поспешностью завязывать личные отношения с другом? желать быть принятым в его доме, познакомиться с его матерью, сестрами, братьями, зазывать его к себе? Это ли составляет важность союза?.. Заискивания, торопливость — прочь! От них скорее грубеет и вянет дружба. О, пускай мой друг будет для меня духом! Пускай кое-когда получу я от него весть, дар одной мысли, взгляда, слова искренности, поступка прямоты — с меня довольно-, но прошу избавить меня от его соусов, от пустых россказней.

... Как смотрите вы на великолепное зрелище? На некотором расстоянии, не правда ли? Точно так же смотрите и на вашего друга. Дайте ему простор и место выказать свои качества, развернуть их, в них установиться. У него есть достоинства, не точь-в-точь те же, что у вас, и которым вы будете не в состоянии дать и цены, если сожмете его в своих объятиях. Что вы в самом деле, друг ли пуговиц на платье вашего друга или наперсник его лучших дум? Для великой души друг долго должен оставаться чуждым во многих отношениях, для того чтобы тем ближе сойтись с ним на святой земле прекрасных обетовании.

... Малейшее сомнение в трехкратно священном союзе дружбы есть уже вероломство. Она вся должна быть прямота, великодушие, доверенность; должна откинуть всякую тень подозрительности, недоверчивости и смотреть на своего избранного как на божество для того, чтобы два существа человеческих, основавшие между собою союз дружбы, были, так сказать, обожествлены, каждое посредством другого...

... Иногда бывает необходимо сказать «прости» и самым дорогим друзьям. «Расстанемся, я не могу долее оставаться в порабощении. Но, о брат мой, разве ты не видишь, мы расстаемся оттого, что еще слишком велика наша любовь к самим себе; после этой разлуки мы встретимся опять на вершинах более возвышенных и будем полнее принадлежать друг другу». ... Еще недавно утвердилось во мне убеждение, что — несмотря на общее в том сомнение — очень совместимо и с нашим достоинством, и с нашим величием быть другом и в таких отношениях, где и дружба неравна К чему опечаливаться тем грустным фактом, что друг мой не понимает меня? Заботится ли солнце о том, что несколько его лучей падают на бесплодную пустыню? Постараемся, постараемся вдохнуть наш жар и наше великодушие в холодную, замкнутую грудь нашего собрата Если мы отовсюду найдем в нем отпор, тогда отвернемся, предоставим его воле делаться спутником существ низких и грубых. Велика будет наша скорбь при мысли, что от него уже отвеяло великодушное пламя, что ему уже не направить своих крыльев к жилищу богов ... единственным врачеванием такой печали то, что кругозор вашей любви расширился от чрезмерности света и тепла, которые мы изливали на него.