|
Один из них, уходя, назвал нас… баптистами! Не время и не место было растолковывать ему, что мы с мужем убежденные атеисты с юных лет. Оба участвовали в революции, воевали». Читая письмо старой женщины, я думал, откуда эта мысль о баптистах, кто внушил буйному юноше, что «любовь к ближнему», а стало быть, и жалость, и сострадание — исключительное достояние религии, церкви? Так же как неприемлем абстрактный гуманизм в силу его метафизичности, проповеди любви к человеку «вообще», так же вредна и абстрактная воинственность, готовая считать врагами всех и вся без разбора. Нежность и непримиримость, жалость и суровость существуют рядом — в одном человеческом сердце, если это подлинно человеческое сердце. Когда мы говорим о безнравственности, то имеем обычно в виду отсутствие этических установок, этической ориентации, безразличие к идеалам, подразумеваем, что у человека нет чувства моральной ответственности, что он неблагоговейно относится к тому, что нам дорого… Но норой мы имеем дело с иным явлением — безнравственностью воинствующей. При рассмотрении этой безнравственности стоит сосредоточиться не на том, что отсутствует, а на том, что наличествует, ибо в основе ее лежит совершенно определенная установка — на кощунство. Она небезразлична, она ненавидит. И она не довольствуется неблагоговейным отношением к тому, что нам дорого, ей надо дорогое унизить, растоптать. У тех, кто совершает это, вакуум заполнен: отсутствие перешло в наличие. И именно поэтому отсутствие у человека духовно-нравственного начала социально опасно. Но вернусь к письму инженера Уварова. «Остановлюсь на некоторых излюбленных вами беллетристических формулах. „Мир чувств“ — это, извините, нелепость, имеется мир мыслей, который и возбуждает чувства. „Дар сопереживания“ — механизм этот стар, как животное царство, и это не дар, а рефлекс, рожденный первой и второй сигнальными системами, сопереживать совершенно необязательно, ибо это явление атавистическое, помогать людям можно и одним разумом. „Из глубины памяти сердца“ — чисто литературная фраза, ибо сердце памяти не имеет, так же как и чувства, намять — свойство разума. „Без любви человек несчастен“ — и эта ваша фраза выдает ребенка или увлекающегося поэта, ибо многие люди живут без любви и чувствуют себя весьма хорошо. Любовь не божество. „Мне стало его жаль“ — ваша жалость совершенно никому не нужна, разумный человек помогает всем людям разумом, а не жалостью. „Боль за человека“ — форменная беллетристика. „Мужчина не может видеть без боли печаль женского лица“ — к сильным, разумным мужчинам это не относится, хотя, если нужно, они помогут любой женщине в беде. „Радость узнавания человека“ — это явление персональное, я лично много раз узнавал людей, совершенно не ощущая никакой радости. „…Полное отсутствие страдания может быть опасно“ — утверждение поповское, христианское, но никак не коммунистическое. Коммунизм отвергает страдание, это жизнь без страданий…» — 31 —
|