|
VI Cogito, sum - certum est quia impossibile. Вот что, собственно говоря, думал Толстой, когда призывал людей покориться "разуму". И он знал, слишком хорошо знал, до какой степени его "теория познания" - ведь в этих немногих словах формулирована целая теория познания - заключает в себе вызов всем традиционным самоочевидным истинам. И даже больше чем вызов: здесь уже окончательный, последний разрыв с традициями "общего мира", разрыв, после которого человеку ничего не остается сказать себе, кроме того, что сказал Толстой в "Записках сумасшедшего": "Они признали меня... в здравом уме. Они признали, но я-то знаю, что я сумасшедший". Но разве это не бессмыслица - теория познания сумасшедшего? Может ли быть у сумасшедшего познание? И теория? Вообще, можно ли слушать Толстого после сделанных им самим признаний? Этих вопросов обойти нельзя. Аристотель так начинает свою "Метафизику": ?????? ?? ???????? ??? ??????? ????????? ?????, - что значит: по природе все люди стремятся к познанию. В свою очередь, один из замечательных современных философов, Бергсон, устанавливает следующее основоположение для своей теории познания: "Originellement nous ne pensons que pour agir. C'est dans le moule de l'action que notre intelligence a ?t? coul?e. La sp?culation est un luxe tandis que l'action est une n?cessit?".<<*30>> Co второй половиной утверждения Бергсона нельзя не согласиться: созерцание есть точно - роскошь, а действие - необходимость. Но едва ли правильно отсюда заключать, что люди прежде действуют, а потом размышляют. Ибо это предполагает еще одно, не выявленное в рассуждении, допущение: люди заботятся прежде всего о необходимом и о роскоши вспоминают, когда уже есть все необходимое. Такое допущение - уже произвольно, точнее, подсказано наблюдением над будничной жизнью отягченного заботами городского или сельского обывателя. "Необходимость" создается особыми, случайными, преходящими условиями земного существования - "по природе" же живое существо прежде всего стремится к роскоши и лишь когда не удается добиться высшей цели, принимает необходимое. Молодые животные - играют, и только умудренные опытом борются за "существование", ограничивают себя необходимым. Даже люди, выросшие в нужде и лишениях, только примиряются с необходимостью, и примиряются, стиснув зубы. Конечно, мы охотно выставляем как моральный принцип и предел для ближних необходимость и разные Existenz-minimum'ы:<<*31>> иначе не справишься с людьми. Но это из тех законов, которые не природа диктует человеку, а человек природе. И Аристотель был ближе к истине, чем Бергсон. Знать, мыслить (cogitare - в том смысле, какой придавал этому слову Декарт) - основная, природная потребность человека, сущность его жизни. Правда, - и в этом нужно согласиться с Бергсоном - наше стремление к познанию в условиях земного существования, с его борьбой за насущный хлеб, - деформируется, обезображивается. Но это уже состояние согрешившего, падшего человека. В раю, где 1000 все было, не было необходимости "действовать". Только "изгнанники" из рая стали пред дилеммой: действуй или погибни. Над ними тяготеет Божье проклятие: в поте лица своего будешь добывать хлеб свой. Но "анамнезис" о потерянном рае до сих пор живет в человеке, и аристотелевская фраза - фраза человека, который на 2500 лет ближе к Адаму, свидетельствует, что он твердо помнит то, о чем мы забыли или почти забыли. Мы ведь и платоновский "анамнезис" считаем ненаучным и охотнее, когда наталкиваемся на соответствующие явления, говорим об атавизме. Едва ли, однако, мы правы в своем пренебрежении к Платону. Сам Платон, как и все греки, относился с благоговением к мудрости до него живших людей. ?? ??? ???????, ?????????? ???? ??? ???????? ???? ????????? - древние, лучшие, чем мы, и живущие ближе к богам, говорил он (Phil. 16c). И Плотин так же думал и всегда писал: ??????? ??? ???????? ????????? - древние и блаженные философы. Так что никак не следует отрицать анамнезис, и Бергсон был бы ближе к истине, если бы вместо originellemem, что соответствует греческой ?????, "по природе", сказал бы ordinairement.<<*32>> И, пожалуй, адекватнее выразил бы свою собственную, во многих отношениях очень важную и богатую последствиями мысль. — 64 —
|