|
То новое устроение человечества, которое, по мнению"новоградцев", должно прийти на смену раздираемого войнами и революциями мира, они называли Новым Градом. В отличие от"утвержденцев","новоградцы"дистанцировались от русского национализма, мессианизма и эсхатологизма. Строительство Нового Града, в котором личность не должна подавляться коллективом, народом или государством, они считали несовместимым с насилием над человеком во имя идеи. Поэтому они резко выступали как против коммунизма, так и против фашизма и нацизма. Что касается капитализма, то они критиковали его с обычных для русской мысли позиций – за индивидуализм, эгоизм и бездуховность, но были против социальных революций. Не были им близки и идеи евразийцев, а также монархические идеи, которые они считали попыткой возвращения в прошлое. Новый Град, по Федотову, – это то, что следует сообща строить, пути в него искать. В религиозном отношении, как отвечал Г. Федотов критикам, обвинявшим"новоградцев"в желании построить все то же"царствие Божие на земле":"Новый Град это не Небесный Иерусалим, это Cit? Nouvelle – долженствующий сменить разлагающийся мир враждующих между собой империалистических капиталистических государств. Эта цель лежит в пределах истории. Редакция (журнала) не думает отступить от принципа формальной свободы, но отвергает утопизм. У нас еще нет программы. Мы не обладаем секретами спасения человечества. Мы идем от конкретики, изучения действительности"[114]. После отхода от"утвержденцев"именно идеи мыслителей"Нового Града"с их отказом от примата идеологии над личностью и установкой на"конкретику"оказались, вероятно, наиболее близки матери Марии, но близость эту не следует преувеличивать. Во–первых, сами"новоградцы"были по своим взглядам разными людьми, во–вторых,"Новый Град"принципиально и создавался как"форум", а не как журнал определенного политического направления или партии. Что касается матери Марии, то особенность ее позиции среди"новоградцев"определялась, как нам кажется, несколькими факторами. С одной стороны, в отличие от большинства деятелей журнала, она не была сторонницей"христианского социализма"или"христианской демократии". В неопубликованной при жизни статье"Религия и демократия", являющейся отзывом на доклад Ф. Степуна, мать Мария писала, что установка на христианское оправдание демократии сейчас так же неверна, как и установка на христианское оправдание монархии (которую принял Собор в Карловцах)[115]. Главной ошибкой прошлого, с ее точки зрения, являлось именно смешение плана веры, Церкви, и плана общественно–политического. Смешение двух планов бытия было характерно для дореволюционных времен. Тогда Церковь слишком сильно опиралась на государство, и в свою очередь выполняла его задания, что не шло ей на пользу и привело к тому ее состоянию, которое Ф. Достоевский определил словами"Церковь – в параличе". С другой стороны, и революционеры–социалисты (это она знала по себе) воспринимали свою борьбу религиозно:"Со стороны социалистической общественности ошибка заключается тоже в известном историческом навыке: многолетняя борьба, требовавшая колоссальных жертв… способствовала в высшей мере укреплению религиозного восприятия социализма.… Таким образом, ошибка как бы заходила одна на другую. Религия была слишком общетвенно–политична, а общественность была слишком религиозна"[116]. — 65 —
|