|
Как видим, мысль Кузьминой–Караваевой развивалась довольно сложно, однако есть в ней и эволюция, и определенная логика. В период"Черепков"поэтесса, называя себя и себе подобных"чудотворцами", одновременно проповедует необходимость отказа от чуда как избавления от страданий. Она говорит, что мука, принятая за грех, может служить прощению грешника. В"Руфи"автор уже не называет себя чудотворцем, но считает, что источником чудес является Бог, творящий чудеса через Христа и святых. При этом призыва отказаться от чуда, творимого Богом, уже нет,"Юрали" – произведение переходное. Анализ духовной эволюции Е. Ю. Кузьминой–Караваевой на основе исследования истории понятия–символа"чудо"в ее текстах подтверждает мысль о переходе от гностицизма к христианским началам в период от"Скифских черепков"к"Руфи". Для этого перехода характерно, в частности, то, что автор избавляется от дихотомии земли и духа,"детей"и"чудотворцев". В"Юрали"преодоление дуализма совершено еще не вполне, и, поскольку здесь вообще нет упоминания о Боге, тем более о Христе, многое остается неясным и двусмысленным. В"Руфи"эти оппозиции преодолеваются благодаря христианской вере. Впрочем, попытка"подражания Евангелию"в"Юрали"чрезвычайно интересна, эта повесть заслуживает отдельного анализа, выходящего за рамки настоящего исследования. В заключение упомянем о живописных работах Кузьминой–Караваевой этого периода. Эта часть ее наследия подробно описана специалистом в данной области А. С. Сытовой[45], мы воспользуемся ее выводами. Как отмечает Сытова, наличие большого числа живописных работ говорит не только о разносторонности таланта Кузьминой–Караваевой, но и о том, что она – вполне в духе Серебряного века – пыталась воплотить в жизнь идеал"синтетической"творческой личности. Сытова ссылается на А. Блока, который в статье"Без божества, без вдохновенья"(1921) писал о том, что русская культура – "молодая"и"синтетическая", что в России все виды искусств, а также философия, религия, общественность, даже политика образуют единый мощный поток. А. Блок имел в виду впрочем, пользу взаимообщения всех этих сфер, а Кузьмина–Караваева, не ограничиваясь какой?то одной сферой деятельности, проявляла себя во многих. Вместе с тем, ее живопись, как и поэзия, и проза, в первую очередь отражает ее религиозные и духовные искания, это единые лучи, которые исходят от одной и той же личности, проделывающей определенный духовный путь. От живописного творчества Кузьминой–Караваевой до 1912 г. (период"Скифских черепков") практически ничего не осталось. Известно только, что уже тогда она выставлялась на самых престижных выставках вместе с художниками объединения"Союз молодежи"(Н. Гончаровой, М. Ларионовым, Д. Бурлюком и др.). В качестве иллюстрации того, что этот период ее творчества был"языческим", до нас дошли сведения лишь об одной выставленной ею картине – "Змей Горыныч". Из сохранившихся работ, относящихся, вероятно, к периоду создания сборника"Дорога", обращает на себя внимание акварель"В саду Эдемском"[46], на которой посреди рая изображена Богородица в образе орлицы, простирающая свои крыла над матерью с детьми и укрывающая их от кружащегося над раем змея. Сама Богородица–орлица изображена с младенцем во чреве. Мы относим эту работу к периоду"Дороги"по вполне понятным причинам – именно в этот период Кузьмина–Караваева воспевала материнство, находя в нем спасение от гордыни"гностиков". При этом представление о деторождении в раю, конечно, является искажением церковного предания. — 35 —
|