Мировой разум

Но мы говорим о том, что развитие и совершенствование человеческой практики влечет за собой последовательное расширение ее всеобщей сферы. Это значит, что в нее и в качестве предмета, и в качестве средства последовательно вовлекается все большая и большая часть материального мира. Причем и здесь расширение следует понимать не столько количественно, то есть как линейное пространственное расширение всего того, что оказывается доступным человеческому воздействию, сколько качественно, то есть как последовательное проникновение субъекта во все более интимные измерения материальной действительности.

Логическим пределом таким образом понятого развития является положение, при котором без исключения весь материальный мир, окружающий человека, окажется втянутым в его деятельность и как ее предмет, и как ее средство.

Попробуем распространить эти суждения на возможного носителя иного разума. Что же получится в этом случае?

Сегодня мы говорим, что практическая деятельность субъекта разума представляет собой высшую форму движения материи. Сегодня же можно видеть и то, что эта высшая форма осуществляет стремительную и неуклонную экспансию, поглощая собой и подчиняя себе все другие, «низлежащие» формы движения. В логическом пределе этой тенденции практическая деятельность разумного существа, вобравшая в себя и подчинившая себе все формы движения, оказывается единственно возможной формой развития материального мира. Другими словами, начиная с какого‑то предела развитие материального мира оказывается возможным только под эгидой субъекта.

Таким образом, «естественным порядком» окружающая субъект деятельности природа может эволюционировать только до некоторого критического рубежа. За ним теряется в сущности всякое различие между способом существования неодушевленной природы и формой самоосуществления разума. Полностью исчезает всякое различие между всем искусственно созданным и естественно данным. (Вспомним выводы, полученные нами в первом параграфе – ведь формальный анализ структурных составляющих материальной практики человека, проделанный здесь, приводит в точности к тому же.)

Правда, сегодня предполагается, что достижение такого состояния в принципе невозможно.

Эта невозможность непосредственно вытекает из постулируемой бесконечности материального мира. В самом деле: при неограниченности его линейных размеров никакая экспансия носителя разума так никогда и не сможет исчерпать все его определения. Но в точности то же можно сказать и о качественных «измерениях» как Вселенной в целом, так и всех составляющих ее элементов. Только ли Солярис при всей ограниченности его объемов не может быть сведен к конечной сумме каких‑то понятных всем предикатов: простая физическая масса – химическое соединение – биологический организм – разумное существо – цивилизация как синтетический субъект интегрального разума… Что предшествует этому ряду? Что венчает эту последовательность?.. Есть ли хотя бы какие‑нибудь границы здесь? Или до конца справедливо утверждать, что качественная неисчерпаемость объективной реальности сродни ее пространственной бесконечности? Но если так, то и за пространственными, и за качественными границами, сегодня доступными практической деятельности, всегда должно оставаться что‑то недоступное носителю земного разума. А это, в свою очередь, означает, что различие между искусственно созданным и естественно данным так никогда и не будет преодолено.