|
Но это не ваша вина. Все сведения о Шамбале так рассеяны в литературе. На Западе нет ни одной книги, посвященной этому краеугольному понятию Азии. Если же вы хотите быть поняты в Азии, как желанный гость, вы должны встретить хозяев ваших самыми священными словами. Вы должны доказать, что эти понятия для вас не пустой звук, что вы цените их и можете ввести их в понятие эволюции… Древнейшие Веды и последующие Пураны и прочая самая разнообразная литература выдвигают необычайное значение для Азии таинственного слова — Шамбала. И в крупных азиатских центрах, где священные понятия произносятся уже со стыдливой оглядкой, и в безбрежных пустынях Монгольской Гоби слово о Великой Шамбале, или таинственной Калапа индусов, звучит, как символ Великого Будущего. В сказаниях о Шамбале, в легендах, преданиях и песнях заключается, быть может, наиболее значительная весть Востока. Кто ничего не знает о жизненном значении Шамбалы, не должен утверждать, что он изучал Восток и знает пульс современной Азии… В Азии, если я начну говорить: “Во имя красоты и знания”, — я буду спрошен: “Какая красота и какое знание?” Но когда я отвечу: “Во имя знания Шамбалы, во имя красоты Шамбалы”, — тогда я буду выслушан с особым вниманием". И в других своих книгах Рерих дает нам возможность услышать живое, тихое и все же могущественное биение сердца Азии. Великолепные поэтические зарисовки природы переплетаются с тонкими психологическими ощущениями. О чем бы Рерих ни рассказывал: то ли о духовно насыщенной атмосфере Гималаев и огненно раскаленных сверкающих вершинах, о явлении, возникающем, согласно верованию богобоязненного местного населения, из-за великого напряженного, неустанного труда самого Великого Владыки на благо человечества; или о Сиккиме, где народ наделяет понятием героизма все выдающиеся проявления жизни и природы; или когда упоминает легенды о чудесном огненном цветке папоротника, которые встречаются у всех народов, но, по существу, родились в Гималаях: здесь есть вид цветов, светящихся в темноте; или когда Рерих рассказывает о караване, отдыхающем у отдаленного горного перевала и коротающем время в духовных беседах у костра; или о целебном и вдохновляющем воздухе тибетских высот, манящем и зовущем к себе всех духовных искателей; или о легендарных гигантах духа — Риши, к памятным местам которых на склонах Гималаев собираются толпы паломников; или о мертвящих, поражающих ужасным одиночеством песках пустыни, и только редкие оазисы и чуждые цивилизации племена еще свидетельствуют, что дыхание их все еще окончательно не остановилось; или о ясности чистой души простого монгола, — во всем и всюду мы ощущаем великий, одухотворенный, чуткий к красоте подход Рериха. — 45 —
|