Том 3. Письма и дневники

Хам! хам! хам!

Спасибо тебе, милая сестра Катя, за грамотку и за петрищевские вести. Я очень рад, что у маменьки именно теперь гости и что у них Петерсоны, которые ее все-таки будут несколько развлекать, а еще пуще того рад, что она собирается к вам, куда и мне удобнее будет собираться, и очень желаю, чтобы это произошло скорее. Покуда посылаю денежное письмо от Марьи Алекс[403]., полученное с почты. У нас покуда не происходит ничего особенного, кроме того, что я рад познакомиться с Тиньковыми и что я этому знакомству очень рад, потому что они мне весьма понравились. 24-го он приехал ко мне и провел весь вечер, а вчера я был у него и тоже возвратился в половине первого ночи. Это человек очень умный и, что всего реже, полный души, несмотря на свои генеральские эполеты, над которыми он и сам служит. А вербовать его в славянофилы оказалось вовсе не нужным, потому что он и без того оказался истым славянофилом, который разливается тем же самым иеремийным плачем, которым и мы, грешные. К нему я очень охотно буду ездить, а теперь еще тем удобнее, что он здесь один, а все его семейство в деревне.

Полонизм твой меня чрезвычайно радует, а переписать некоторые места — мысль очень хорошая, только, главное, старайся овладеть выговором во всей тонкости и не забывай различие двух э . Авось либо удастся скоро опять у вас побывать, чтобы почитать все вместе. Такая литература в самом деле стоит того, чтобы ею питаться.

90. Н. А. Елагину

1 августа 1849 года

Киреевская Слободка

Хам! хам! хам!

Чтобы видеть несколько людей, я бы тебе посоветовал, во-первых, выписать Максимовича, адресуя в Киев для доставления в Прохоровку, а между тем отправиться прямо к кому-нибудь из профессоров, например, к Костырю. Люди необходимы, потому что язык не только до Киева доведет и в Киеве водит.

За Крыжаков тебе большое спасибо: это те самые. А на прочие книжки я бы польстился на многие, но большая часть из тех, которые мало соблазняют, — дороги, как например, «Полные сочинения» Чацкого, которые стоят 10 целковых, об этих буду просить в таких случаях, если перед возвращением у тебя еще останется много денег. Заглавие Мартышникова перевода на нынешней почте не успел приискать, а на следующей.

Прощай же покуда, будь здоров и да будет тебе Киев слаще своего варенья! Передай мое крепкое рукопожатие Лаптеву.

Твой брат Петр Киреевский.

91. Родным

10 декабря 1851 года

Киреевская Слободка

Я приехал еще пятого вечером и в шесть поехал к обедне, чтобы слышать трогательную проповедь архиерея о том, как с самого начала мира всякий порядок и доброе дело держится только самодержавной властью, какие смуты там, где она ограничивается, как, например, на Западе, и какое благоденствие, где она не ограниченна, как, например, у нас, что во всех концах России господствует неукоснительное правосудие, что у нас каждый человек вполне огражден от всяких притеснений и вполне благоденствует и пр. Это бы еще не редкость, но замечательно то, что Т.[404] был у него вечером накануне Николина дня, в который он говорил эту проповедь, и что он тогда с жаром говорил совершенно противное. Это, мне кажется, факт очень замечательный, потому что ему говорить проповеди не было собственно никакой надобности и это было бескорыстно. Вообще такое настроение общества доказывает такой глубокий запрос, который едва ли не ниже всякого другого.