|
Теория Кассирера несравнимо интереснее риккертовской. Да это и естественно, ибо неокантианство как законное детище капиталистического "поточного" производства имеет свою строжайшую специализацию: баденский "цех" специализируется на изготовлении культурно-исторических концепций, марбургский - логических, гносеологических, естественнонаучных. Риккерт в данном случае допустил "вольность". Будучи булочником, он решил сшить сапоги, за что и получил здоровенную оплеуху от сапожников. Кассирер в первой же главе ("К теории образования понятий") своего главного логического сочинения "Познание и действительность" не оставляет "камня на камне" от концепции родовых абстракций, которые, согласно традиционной логической теории, суть продукты "счастливого дара забвения, свойственного нашему духу", духу, главная функция которого состоит в том, чтобы ставить "на место дейсгвительного восприятия его изувеченные, бескровные остатки". На основе анализа обширного логического материала, Кассирер основательно доказывает, что если допустить традиционную посылку, никак не избежать вывода, что "мышление, поднимаясь от низших понятий к высшим и более объемлющим, все время движется в области одних лишь отрицаний". Но кому нужно такое мышление? Уж во всяком случае не науке, которая призвана отнюдь не "предавать забвению" по возможности большее количество конкретных свойств и отношений вещей, но, напротив, выявлять и объяснять их. Где же здесь выход? Какова действительное происхождение и назначение понятий? Подлинное понятие-это не "абстракция", и оно производится отнюдь не путем "абстрагирования" или логического "выведения" из "пустого" чего-то еще более "порожнего": "Понятие не выводится, а предполагается наперед", - вот вывод Кассирера. И нужно сказать, что здесь он (в противоположность Риккерту) действительно близок к Канту. Но всего лишь близок, ибо он (как и вся послекантовская идеалистическая философия) отвергает кантовскую материалистическую постановку вопроса о чувственности, непосредственно связанной с "чем-то", с "вещью самой по себе". Для Кассирера, как и для всего послекантовского идеализма, вообще не стоит проблема чувственности. Поэтому из его "наперед" данного понятия и не получается предмета. Он, как и Кант, хочет сделать понятие изнутри содержательным, но эту содержательность он, как и Гегель, хочет найти в самом мышлении. "Всякая истина - есть система" - это гегелевское положение целиком разделяет и Кассирер. Ведь, согласно ему, единственное, что у нас имеется, - это "система идеальных предметов, совокупное содержание которых выражается целиком в их взаимных отношениях". Кассирер в своем роде лишь более "последователен", чем Гегель, во всяком случае, менее склонен к мистике. В его понятии вообще ничего не остается от чувственности, даже гегелевской чувственной "иллюзорности" "неразвитого" понятия. И неудивительно, что единственно доступной нам содержательностью оказывается у Кассирера чистая функциональность мышления, наиболее адекватно выраженная в функциональной упорядоченности математического числового ряда. "Методическим преимуществом науки о числах оказывается как раз то, что в ней оставляется без рассмотрения "что" элементов" образующих некоторую определенную поступательную связь, и рассматривается лишь "как" этой "связи". — 48 —
|