Гуманитарное знание и вызовы времени

Речь идет не только о выработке и реализации общих правил глобального поведения, но и об определении форм переориентации современного производства и приоритета целей и смыслов бытия человека в современном мире[218]. Сохранение традиционных архетипов глобального поведения делает реальными угрозы современной геополитики[219].

Привлекательность архетипа самости – это ключевое условие преображения массового поведения, создающего коллективный нравственный базис истинного самоопределения.

Как справедливо замечает Герман Хакен, «с моральной точки зрения слепые закономерности коллективного поведения, как они устанавливаются ныне синергетикой, могут стать приемлемыми только через ответственное и сознательное человеческое поведение»[220]. И в этом обнаруживается очевидное отличие эпистемологии гуманитарного знания от знания естественно-научного. В естественно-научном знании формулировка законов природы не может противоречить опытным данным. В гуманитарном знании законы морали и права не только могут противоречить эмпирическим данным, но могут служить основанием их коренного видоизменения. Германия 1930-х и 1940-х годов жила по расистским законам. Нюрнбергский процесс явился исходным правовым основанием осуждения этих законов как ложных в своей античеловеческой сущности, легитимизирующих геноцид. Современная Германия живет по антирасистским законам. Когда в современной Латвии или современной Украине поднимают на щит активных участников политики нацизма, то эти действия нельзя признать такими же «естественными», как произрастание чертополоха на мусорной свалке. Это не объективное возникновение новых законов, соответствующих новым обстоятельствам, а попрание истины универсальных принципов морали и права.

Почему это становится возможным, требует своего объяснения. И очевидно, что это объяснение лежит в скрытых тенденциях осмысленной политики влиятельных бездуховных геополитических сил современного мира. И от способности современного человечества правильно оценить эти интенции и возникающую угрозу, способности каждого сформировать свою самость и занять определенную позицию зависит судьба современного мира: сохранить достояние свободы или погрузиться в новую полосу исторических катастроф.

Наука о человеке: смена парадигмы

М. Н. Эпштейн. Техногуманизм: техника как творческое самопреодоление человека

Поэзия за пределами стихов

XXI век обещает стать веком великих поэзий и поэтик, далеко раскинувшихся за пределами книжных переплетов. Поэзия перестает быть пленницей букв и переходит в творение новых общественных и технических форм, в пересоздание жизни и космоса. При этом она остается поэзией, т. е. искусством метаморфоз, перевоплощения одного образа в другой по признакам сходства или смежности. Поэзия одаряет одни вещи именами других, объясняет неизвестное известным, а известное представляет странным и таинственным. Поэзия выходит из своей ранней, чисто словесно-стиховой формы и, как двигатель самых мощных, космических трансформаций, вооружается энергией науки и техники, инструментами всех знаний и профессий, чтобы так же волшебно преображать космос, как это раньше удавалось только в стихах. Физика, химия, биология, энергетика, информатика – все приходит на службу поэзии, которая определяет смысл развития технологий высшей целью, ранее достижимой только в словах: постичь единство мироздания, где все отражается во всем. Ныне то, что было метафорой, становится технической и биологической метаморфозой, сотворением новых видов жизни и разума. О могуществе этой сверхпоэзии, задающей смысл истории, можно судить по следующему маленькому словарику новых видов творчества.