|
Как отмечает Мариеке Боррен (Институт гендерных исследований, Нидерланды), одной из наиболее горячо обсуждаемых тем в современных исследованиях научного наследия Арендт является как раз статус здравого смысла. Расшифровка статуса здравого смысла в концепции Арендт имела ключевое значение в анализе путей преодоления ограниченности и субъективизма в формах массового поведения[188]. Исторический опыт свидетельствует о том, что масса сама по себе не может выработать адекватной концепции государственного здравого смысла. Поэтому ее поведение под воздействием различных, подчас крайне противоречивых, чувств не может без адекватного руководства дать сколько-нибудь серьезный позитивный результат. Если вы хотите нанести непоправимый цивилизационный ущерб какому-либо государству, стимулируйте в нем стихийные массовые движения. Здравый смысл – это не просто настроение толпы и не доминирующее представление большинства, человеческой массы. Здравый смысл – это видение государственной истины, которая кажется недоступной не только массам или обычному человеку улицы, но и интеллектуалу, полагающему себя знатоком в определенной области знания, специалистом . Мариеке Боррен исходит из того, что Арендт нашла решение этой проблемы, и задача историка культуры состоит в том, чтобы сделать его очевидным для всех. Смысл этой проблемы может быть истолкован в качестве понимания подлинной самости государственного деятеля . Арендт в одном из интервью отмечала, что государственный деятель окружен армией экспертов. Государственный деятель не может знать все. Он пользуется советами экспертов, которые, как правило, противоречат друг другу. Разумный государственный деятель подбирает экспертов с противоположными точками зрения, потому что он должен видеть суть дела со всех сторон . И он должен вынести свое суждение «между» этими точками зрения. Способность выносить свое суждение – это способность здравого смысла государственного деятеля, а не толпы. И здесь здравый смысл выявляет свою специфику. Суждения его здравого смысла основаны на глубинном видении реальности. «И все такого рода суждения, – считает Ханна Арендт, – являются в высшей степени таинственным процессом, в котором и проявляет себя здравый смысл»[189]. Самость специалиста определяется признанием исходной истины трансцендентального принципа или приоритета эмпирических обстоятельств жизни. Самость подлинного государственного деятеля – это сложная задача и структура соединения трансцендентализма и принудительной логики эмпирии жизни через содержание его свободного решения. Результат этого решения показывает, попал ли государственный деятель точно в истину или промахнулся. — 136 —
|