|
Объяснить это смещение акцентов можно множеством причин. Например, более или менее авторитарными морализирующими усилиями власти, особенно яркими и настойчивыми в годы принципата Августа. Правда, тогда законодательным мерам в защиту брака, поощрявшим семью, регламентировавшим конкубинат и осуждавшим адюльтер, сопутствовало идейное Движение,-- возможно, не столь уж искусственное,-- противопоставившее распущенности своего века требование возврата к суровости древних нравов. Однако не следует придавать большого значения такого рода "сближениям",-- разумеется, было бы не совсем верно усматривать в этих мерах и идеях начало длительной эволюции, в конце концов завершившейся установлением режима, при котором сексуальную свободу строго ограничат институты и законы, гражданские и религиозные. На деле эти политические опыты были уж очень спорадическими, их цели -- узкими, а влияние -- слишком слабым и непродолжительным, чтобы видеть в них свидетельство тенденции ко все большему усилению суровости, столь частой в моралистической рефлексии первых двух столетий нашей эры. С другой стороны, замечательно, что за редким исключением1 это стремление к строгости, выраженное моралистами, так и не оформилось в требование общественного вмешательства. Философы не предлагали проект всеобщего принудительного законодательства, не пытались изобрести какие-либо "унифицированные" меры или наказания, которые позволили бы привести к строгости всех людей разом, но, скорее, призывали к ней индивидуумов, готовых вести жизнь, отличную от той, что ведут "многие". Поэтому, если и говорить о подчеркнутом ригоризме эпохи, то не в смысле ужесточения запретов: действительно, медицинские системы I и II вв. не жестче системы Диокла, стоики, требующие супружеской верности,-- не строже Никокла, гордившегося тем, что не познал ни одной женщины, кроме жены, да и Плутарх в Диалоге о любви* снисходительнее к мальчикам, нежели нетерпимый законодатель Законов. Тексты первых веков не столько налагают новые запреты на те или иные виды половых актов, сколько настойчиво побуждают человека обратиться к самому себе, их отличает уже само качество этой всеохватной, точной неусыпной бдительности, этого внимания к телесным и душевным недугам, которых надлежит избегать с помощью сурового режима, этого чувства уважения к индивидууму не просто как к носителю некоего социального статуса, но как к разумному существу,-- чувства, порождаемого воздержанием либо ограничением удовольствий нуждами брака и деторождения _____________ — 24 —
|