|
49 Бруно Д. Указ. соч. С. 555. 50 Там же. 153-154. Таким образом, Бруно отказывается от представления о небесных сферах, т. е. «небесах», которые окружают Землю как центр мироздания. Планеты и другие небесные светила, по его убеждению, поддерживаются эфиром, в котором они как бы плавают. Тем самым Бруно продвигается дальше Коперника, у которого сохранялось понятие небесных сфер. Ведь работа Коперника так и называлась — «Об обращении небесных сфер». 272 Но дело не только в том, что Бруно отрицает центральное положение Земли во Вселенной. Это по существу сделал уже Коперник, на которого опирается Бруно. А дело в том, что он подводит под этот взгляд, так сказать, методологический базис. Ноланцу, как пишет о себе Бруно, «кажется недостаточным то, что Коперник, пифагореец Никита Сиракузский, Филолай, Гераклид Понтийский, пифагореец Экфант, Платон в «Тимее» (хотя робко и неуверенно, принимая это больше на веру, чем в форме знания), божественный Кузанец во второй книге «Об ученом незнании» и другие в своем роде редкие умы говорили, учили и утверждали то же самое ранее его» [51]. Иначе говоря, мало утверждать или догадываться о том, что Земля не находится в центре Вселенной. Здесь нужны новые основания. Поэтому, пишет Бруно, он «устанавливает это на других, собственных и более прочных принципах, которые опираются не на веру в авторитеты, но на живое чувство и рассуждение» [52]. Бруно стремится к тому, чтобы отделить науку от теологии. «Божественные книги, — пишет он, — не обсуждают в целях обслуживания нашего интеллекта опыты и умозрения относительно природных вещей, чем занимается философия, но, снисходя к нашему уму и чувству, посредством законов предписывают практику моральных действий» [53]. Иначе говоря, богу — богово, а кесарю — кесарево. Философия есть философия, а религия есть религия. Бруно, таким образом, развивает идею «двойственности истины», которая возникла уже в позднем Средневековье. Но наиболее четко эту мысль выразит Ф. Бэкон: есть истины разума, и есть истины веры. И эти вещи не надо путать. Но оригинальность воззрений Бруно состоит не в этом. Она заключается в том, что мир у него является и субъектом-творцом, и своим собственным творением — бесконечной материей. Вследствие этого пантеизм Бруно иногда именуют натуралистическим. Но в том-то и дело, что его пантеизм вообще является очень условным. Ведь на место Бога Бруно явным образом ставит материю, понятую как субъект всех своих изменений, а значит материя у него превращается в субстанцию. Он так и называет ее «субстанциальным началом» [54]. Материя, как пишет Бруно, «свидетельствует о себе, что она есть богиня (а именно обладает подобием с богом), так как она есть беспричинная причина» [55]. — 207 —
|